После последнего разговора с Анастасией видеться не хотелось. Томас старался всячески избегать любого пересечения с ней, не желая, чтобы она снова наступала на больное, однако, ему не давало покоя, что она хочет любыми путями довести войну до конца. Получится ли оставаться в стороне, если она и дальше будет угрожать Алисе? Вряд ли. Ещё и Айлин подбрасывает проблем в виде попыток защищать дракона, требуя у Анастасии оставить его в покое. Зачем только она вмешивается? – Свалилась же на мою голову, - сокрушённо думает дракон, когда разговор со звёздочкой был закончен. Но это было несколько дней назад, а сегодня его неожиданно удивила Анастасия, позвонив и попросив прийти забрать вещи. Ему казалось, что забрал всё, когда уходил в первый раз, но, как оказалось, кое-что ещё осталось. Сама мысль о том, чтобы вновь увидеться с Красной королевой претила колдуну. В конце концов, те вещи не были первой необходимостью, и можно было позволить Анастасии выбросить их. Это казалось хорошим решением, если бы она не настаивала на его приходе. А это уже было странно.
Договорившись о встрече вечером, Томас ещё не раз возвращался мыслями к разговору. Настойчивость Анастасии всегда была похвальна, но не тогда, когда дракон намеревался навсегда оставить её. Но было бы глупо рассчитывать, что после угроз и того, что он явно дал понять, что не собирается убивать Алису, она оставит его в покое. А стоило бы, потому что Бармаглот не был намерен отступать от своих планов, и Анастасия в них не входила.
Не смотря на острое желание ответить отказом, в результате почему-то согласился. Всего лишь заберёт сумку с вещами и сразу уйдёт, не давая ей возможности снова попытаться уговорить его присоединиться к ней. Это бесполезно. К тому же у самого на вечер были планы. Любыми путями нужно изловить дух, пока это не сделал кто-то другой, а сегодня подходящая ночь для ритуала, для которого всё уже давно готово.
Мысли о ритуале подгоняли поскорее покончить с Анастасией. Пять минут, не больше, а потом можно забыть о ней, как о кошмарном сне. Нет, пожалуй, это не скоро можно будет сделать, если только в руках не окажется дух первого волшебника. Тогда Анастасия не будет опасна, а дракон сможет оградить от неё не только себя, но и тех, кто ему дорог.
К назначенному времени Томас стоял у дверей дома, где прожил двадцать восемь лет. Странно вспомнить то время, а внутри всё переворачивается от мысли, что проклятье сыграло с ним настолько злую шутку, обручив с женщиной, которую он ненавидел. Ну хорошо, с Стране Чудес, не столько ненавидел, сколько злился, что находится под её контролем. Но почему здесь они оказались вместе? Если Злая королева хотела сделать жителей несчастными, у неё это получилось. Двадцать восемь лет с нелюбимой женщиной и на нелюбимой работе, и кошмар ещё до конца не развеялся.
По телефону Анастасия предупредила, что сменила замки, но Томас на всякий случай проверил лично перед тем, как позвонить. Его не покидала надежда, что можно избежать встречи с королевой, но его ждало разочарование: замки и правда оказались заменены, а потому пришлось нажимать кнопку звонка, слушая противную трель. И как раньше терпел?
Наверное, королева всегда будет оставаться королевой, даже в каком-то Богом забытом городишке. Анастасия открыла дверь на удивление нарядная, что на секунду Томасу показалось, что он ошибся и она ждёт его не сегодня, а сейчас он помешал чему-то важному. Но должно ли это на самом деле его волновать? Он не собирается её задерживать.
- Могла бы и не менять замки, я приходить не собирался. Давай сумку, и я пойду, -  не то, что оставаться с ней наедине не хотелось, но и переступать порог дома, полного неприятных воспоминаний. Даже рад, что однажды не удержался и изменил ей, за что после она выставила его из дома, дав возможность жить свободно. И лишаться этой свободы не были никакого желания.

Наверное, в то время, когда проклятье дракона было снято и только обрёл свободу, он бы иначе среагировал на внешний облик Анастасии, присмотревшись получше. Тогда он больше уделял внимания собственным желаниям и не отказывал себе в удовольствиях. Кажется, с тех пор много воды утекло, словно другая жизнь, а та напоминала сон. Теперь же он совершенно равнодушно смотрит на свою бывшую королеву, ожидая, что она всё-таки послушает его и не станет задерживать. Но нет, ошибся, и от королевы последовало приглашение на чай. Томас мысленно закатил глаза. Не хватало только безумной троицы с их чаепитием. Учитывая странное поведение Анастасии не удивился бы, застав Соню, Мартовского и Шляпника за столом, но это был бы уже перебор. Вся троица на стороне Мираны, пусть там и остаются, хотя дракону было уже всё равно.
Не проявляя особого энтузиазма, Томас всё-таки прошёл за Анастасией на кухню. По дороге успел заметить, что с его последнего пребывания здесь, почти ничего не изменилось. Кое-какие мелочи, но в целом изменения почти не заметны. Даже общие фотографии всё ещё висели на стенах, хотя не сложно оказалось заметить отсутствии парочки, в основном тех, которые были сделаны в школе. Общие фотографии, на которых присутствовала и Алиса. Не удивительно, что Анастасия от них избавилась.
Наблюдая за бывшей женой, так и хотелось поинтересоваться, не заболела ли она. Вела она себя странно, и от этого ещё больше хотелось поскорее покинуть её компанию, а она кружила по кухне, как будто привечала дорогого гостя. От мысли о том, что она нарядилась для него, сводило челюсти. Неужели это всё-таки очередная попытка его вернуть? И она думает, что он поведётся? Прошло то время, когда он был падок на красивых женщин, готовый затащить в постель чуть ли не каждую. Словно постарел, хотя не чувствует себя старым, скорее безнадёжно и безответно влюблённым, что тоже не прибавляет желания заводить романы с женщинами.
Когда чай оказался перед Томасом, он не спешил пить. Не нуждался он в успокоении, во всяком случае пока, а Анастасия наконец-то решила поведать, зачем она пригласила Бармаглота, и чем дальше она говорила, тем больше хмурился дракона, пока она не произнесла последнюю фразу. Брови колдуна удивлённо взлетели вверх, а затем он разразился безудержным смехом, едва не опрокинув кружку с чаем. Он смеялся от души, так, как не смеялся давно, и понадобилось добрых пары минут, что более или менее успокоиться, хотя всё ещё улыбался, когда смех прекратился.
- Не знал, что у тебя есть чувство юмора. Я оценил твою шутку, - всё ещё улыбаясь произнёс Флеминг, на всякий случай отодвинув чай подальше, на случай, если Анастасия снова решит пошутить. Но она не выглядела так, будто это была шутка, и Томас вздохнул, откинувшись на спинку, поднимая глаза на королеву. – Не жди, что я буду исповедоваться перед тобой и рассказывать, что творится в моём сердце. Тебе всё равно этого никогда не понять, а то, что ты не захочешь использовать это против меня, я никогда не поверю. Ты забываешь о том, что мы пробыли рядом слишком долго, чтобы увидеть ложь. Видишь ли, я наблюдал за всё то время, что служил тебе, и у меня нет ни единого повода доверять тебе, как и возвращаться к тебе желания у меня нет. Тебе пора смириться.
Без повышения тонов, спокойно, даже сделал глоток чая, но тут же отставил, подумав о том, что не плохо было бы выпить что-то покрепче. Наверное, выпьет, как придёт домой, а затем за осуществление планов. Они всё ещё в силе, и как бы Анастасия не пыталась его соблазнить, а уже казалось, что именно это она и пыталась сделать, её ждёт разочарование.

- Какую игру ты ведёшь? – задаётся Томас вопросом, подозрительно смотря на Анастасию. Он не доверяет, чувствует подвох, но остаётся на месте в желании разгадать замысел Красной королевы. Он не верит ни единому её слову, не верит в искренность, а её предложение выпить рассматривает, как ещё одна попытка его удержать. Томас мог дать голову на отсечение, что Анастасия что-то задумала и добром это для дракона не кончится. Не повод ли это поскорее убраться от неё, пока не стало слишком поздно? И дело было не в страхе, а в том, что ему просто не хотелось очередной стычки, выяснения отношений, скандалов, которые неизвестно, к чему приведут.
Он нетерпеливо смотрит на часы, желая в полночь уже быть в лесу, но, если так пойдёт дальше, он не успеет. Нужно уходить, а Анастасия просит остаться как раз до полуночи, и её обещание так заманчиво, но тоже почему-то не вызывает доверия.
- Я могу убить тебя и уйти. В этом случае ты тоже не сможешь больше никогда меня побеспокоить, -  спокойно отвечает Томас, едва улыбнувшись. Ему этот вариант нравился, но знал, что не станет к нему прибегать. Если только в крайнем случае, но он пока не наступил.
- Слово королевы, - Бармаглот усмехается. Вот как раз её слову он не верит и не желает верить.
Снова взгляд на часы, и хмурится, понимая, что может опоздать. Он почти не слушает Анастасию, ему просто неинтересно, что она говорит. Кроме того, он уверен, что говорить им больше нечего. Хочет встать, но что-то мешает. В сознании возникает туман, и он едва может на чём-то сосредоточиться. Голос Анастасии становится далёким, и становится всё дальше. Всё отчётливее чувствуется вмешательство магии, и колдун пытается ей сопротивляться. Он задыхается, и расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки, пытаясь ухватить больше кислорода.
- Что ты сделала? – рычит он, сгибаясь пополам, тяжело дыша. Туман в сознании становится гуще, накрывая собой всё, что попадалось, всё, что не давало дракону попасть под чары, но как бы он ни пытался ухватиться за прошлое, за то, что ему было дорого, оно уплывало, а его заменяло совершенно другое.
А потом всё внезапно закончилось. Часы пробили полночь, и в голове была ясность. Накрытый стол, а напротив любимая жена. В первые секунды Томас чувствует себя растерянным, кажется, он потерял нить разговора, и потому немного виновато улыбается, протягивая руку к бокалу вина, к которому так и не притронулся.
- Прости, дорогая, я, кажется, отвлекся. Что ты говорила? – он мягко сжимает её ладонь и подносит к губам, словно заглаживая вину за то, что прослушал что-то важно. Несомненно, важное, Анастасия другого говорить и не будет.
Он тянет её за руку, заставляя подняться, и усаживает себе на колени, обнимая её и смотря полными нежности глазами, касаясь губами плеча.
- Кажется, мы сегодня не пили за самое важное. За тебя, мою богиню, - он выглядит счастливым, и совершенно не помнит о том, как собирался уйти и о планах на ночь. Так естественно сжимать Анастасию в объятиях, думать о том, что предстоит провести с ней, самой любимой женщиной на свете, к ногам которой хочется положить весь мир. И так естественно услышит звон бокалов и пить до дна, потому что по-другому просто быть не может. Замечает на пальце отсутствие обручального кольца и хмурится. Где-то успел потерять. Впрочем, не так страшно, будет новое. И для неё он обязательно сделает красивый подарок. И почему, задумывая романтический ужин, он не подумал о подарке? Надо будет исправить эту оплошность.

То, что Томас чувствовал в эти минуты, он бы вряд ли смог описать словами. В его глазах отчётливо виделось обожание к любимой супруге и ему хотелось, чтобы и Анастасия хотя бы в половину была бы так же счастлива, как и он. Что ж, он сделает всё, чтобы видеть её счастливой: одарит подарками, поможет победить в войне, посадит на трон, украсив голову самой лучшей короной из сокровищницы. Он каждый раз будет произносить множество комплиментов, чтобы она знала, что любима. Кажется, он готов ради неё на всё, и если она попросит свернуть горы, он сделает это без колебаний.
Счастье пьянило сильнее вина. Думать о чём-то серьёзном не хотелось, да и благодаря зелью прежние планы забыта, а на первом месте была Анастасия, и Томасу казалось, что если за окном случится война или сотни воинов Мираны придут за ними, он этого не заметит. Пусть хоть небо обрушится, он не обратит на это внимания. Существовало только здесь и сейчас, а всё остальное потеряло всякое значение. Да и может быть по-другом, и целовать страстно, пока в лёгких хватает кислорода. А стоит королеве отойти на шаг, как Томас тянет руку, чтобы вернуть её, потому что ему кажется, что если она ещё немного удалится, случится что-то непоправимое, тогда он точно он задохнётся без неё, погибнет. Но она не уходит, а сбрасывает с себя платье, представая перед драконом в нижнем белье. На мгновение дыхание перехватывает, а затем Томас судорожно втягивает воздух, а в глазах загораются искорки желания. По-другому быть не может. Она прекрасна. Кажется, сама богиня красоты спустилась к нему и позволяет любоваться собой, но ему этого мало. Он хочет обладать ей, хочет, чтобы она принадлежала ему без остатка, как и он ей. Она не просто богиня красоты, она прекрасная воровка, укравшая его сердце.
В комнату он следует за ней, но не проделав и половину пути, подхватывает её на руки, и улыбается, чувствуя себя влюблённым и безумно счастливым. Дверь он распахивает ногой, не желая, чтобы Анастасия хотя бы на секунду покидала его объятия, и целует её, отвлекая от едва уловимого паса рукой, после которого вся постель оказывается усыпала лепестками роз: синие, жёлтые, красные, чёрные. Он не стал ограничиваться одним цветом, хотя помнил, что Анастасия больше любит красные. Не было только белых, словно что-то удержало от их появления, какой-то щелчок в памяти, из далекого прошлого или сна. Последнее больше вероятно, но, если это сон, он может отвлекать от более важного.

Томас проснулся рано. Рассвет ещё только занимался, и лучи солнца только-только проникали в комнату, падая на глаза. Колдун недовольно отметил, что кто-то забыл закрыть шторы, и отвернулся, тут же забывая о шторах и надоедливых лучах, увидев спящую жену. Он осторожно приподнимается на локтях, убирая прядь волос с щеки, и нежно целует. Он действует осторожно, чтобы не разбудить, а затем так же тихо покидает спальню, накинув домашний халат. На кухне ещё присутствовали следы романтического ужина, так и не убранного. Но это может  и подождать. Томасу хотелось отблагодарить Анастасию за великолепную ночь, а как ещё это сделать утром, кроме как подать кофе в постель? Вряд ли она откажется. И Томас, прислушиваясь к звукам, надеясь успеть до того, как жена встанет, варит кофе. А через несколько минут с подносом, на котором дымилась чашка ароматного кофе и круассаны.
- Доброе утро, любовь  моя, - он успевает вовремя, и осторожно с подносом присаживается на кровать. И, конечно, он не может, чтобы не поцеловать жену, хоть и быстро.