- Миссис Абрамсон, у вас нет ни одного повода переживать, с вашим котом всё отлично. Он здоров, как бык.
Мэттью вышел из кабинета с пожилой женщиной, держащей кота на руках, продолжая разговор, начатый в кабинете. Женщина слушала, поглаживая спящего любимца после успокаивающего, которое пришлось вколоть, когда он едва не загрыз попугая. Как раз внезапные всплески агрессии и привели её в клинику.
- Уделяйте ему больше внимания, - дал совет ветеринар, услышав от кота лично, чего тому не хватает. – Больше я ничем помочь не могу, - Марч улыбнулся, погладил питомца, останавливаясь в холле. – До свидания, миссис Абрамсон, - помахал на прощанье, отвернулся и тут же о ней забыл, сунув руки в карман халата. – Так, так, - протянул он, думая о том, чем заняться дальше. На ближайшее время клиентов не предвиделось, а потому около двух часов у него свободно.
- Предупредить, что ухожу и пойти пообедать, - мыслил он вслух, не обращая внимания на косые взгляды коллег и клиентов.
Построив в голове планы на ближайшее время, Мэтт не думал затягивать с их выполнением. Только избавиться от халата, прихватить пиджак и покинуть клинику, пока кто-нибудь не добавил работы.
Довольный собой и предстоящими планами, Мартовский разворачивается на сто восемьдесят градусов и едва не сталкивается нос к носу с девочку, ведущей за поводок собаку.
- Простите, - извиняется он, а сам не сводит с собаки глаз. Самоедов в городе не так много, и Мэтт мог точно назвать количество и по имена назвать хозяев. Есть своя прелесть в работе ветеринаром, а этот пёс к тому же отличался тем, что к его ошейнику был прикреплён кулон в виде дракона. Не говорит ли это о том, что собака принадлежит Бармаглоту? У него тоже самоед. Но кто тогда эта девочка?
Чуть склонив голову и сцепив руки за спиной, Мэтт наблюдал, как девочка подходит к стойке, прислушивается к разговору, но не всё слышит, однако, фамилию нужного ей доктора услышал, как и ответ.
- Это мой шанс, - забывает Марч обо всех своих планах и быстрыми шагами подходит к стойке.
- Доброе день, юная леди. Какой красавец! Завидую доктору Бейлу, что вы к нему. Вы к нему, верно? Самоеды – потрясающие собаки! Одна улыбка чего только стоит! Посмотри, как он улыбается! Он мне рад, - Мэтт поднимает глаза на девочку и администратора, тоже улыбающейся не столько собаке, сколько спектаклю Мартовского и тому, как он забавно растягивает губы самоеду, делая улыбку шире, что собаке не нравится.
- Укушу, - слышит Мэтт и одёргивает руки.
- Злой пёс, - констатирует он, поднимаясь, и это при том, что собака даже не дёрнула головой и не показала зубы. Где ж понять обычным людям, что говорят эти милые создание. Ну, может, не все милые, а некоторые совсем не милые, но всё же говорят. – А, знаете, я вас приму. У меня как раз свободное время и с радостью уделю его вам. Я доктор Марч, а его зовут Цезарь? У него на ошейнике написано. А вас как зовут, юная леди?
Мэтт не замолкал, не спрашивая, хочет ли девочка, чтобы её собаку осмотрел другой доктор, а девушка за стойкой закатила глаза, мысленно посочувствовав как девочке, так и собаке. 
- Мой кабинет там, - показывает направление, но немного ошибается. – То есть там, - исправляется он, улыбаясь. – Идём?
Цезарь и не думает следовать за доктором, прижимаясь к хозяйке, бормоча о живодёрах в лице ветеринаров, что вызывает смех Мэттью.
- Ох, малыш, если кто и был живодёром, то это твой хозяин, а я всего лишь спасаю ваши шкурки.

Кто бы мог подумать, что Мэтт попадёт в точку, предположив, что в клинику привели собаку Бармаглота?  Мартовский готов был на месте от счастья прыгать, а, может, и не от счастья, и, может, совсем не прыгать. Он и сам не знал толком, как реагировать на фамилию девочки волшебным образом совпавшей с той, что в этом городе носит дракон. Это удача или, может, наоборот. Что делать, когда внезапно встречаешься с родственником своего врага? Маленьким родственником, с виду таким невинным, что никогда бы не поверил, что она имеет отношению к дракону, а, может, и сама умеет превращаться в дракона. Интересно, как у них это происходит? В смысле у детей? Они рождаются в яйцах или обретаю способность летать позже?
В голове Мартовского было так много вопросов и планов, что он терялся, едва не сталкиваясь с людьми, пытаясь попасть в свой кабинет. Там он сможет сосредоточиться, собраться и уже спокойно реагировать на мисс Флеминг.
- Юная Флеминг. Маленький дракончик. Да? Или нет? – потирает между бровей, но смотрит на собаку, которая теперь молчала, но во взгляде таилось недоверие, которое было смешно видеть Зайцу, но в тоже понимал, что у собаки есть повод не доверять доктору, потому что ох как хотелось напакостить дракону. Вот только чем это чревато? Даже думать об этом не хотелось, и стоит помнить, что собака не виновата. А девочка? Может, отвести её к Миране? Она всего лишь девочка, и Мэтт не помнил её в Стране Чудес. Была ли она там? Или это дочь Бармаглота и Красной королевы? От одной этой мысли хотелось кричать, а девочка тем временем задавала вопросы, которые едва не пролетели мимо ушей Мартовского.
- А ты разве не понимаешь? Странно, я думал, все понимают животных. Ты посмотри на него. Он говорит, что не доверяет мне. Это видно по его глазам… и по зубам… - последнее Заяц добавил совсем тихо, когда пёс открыл пасть. – А теперь вперёд! Время идёт, а оно не резиновое. Белый кролик был бы уже в панике за такую задержку, - попытался разрядить обстановку, но самому не очень приятно вспоминать Белого Кролика. – Добро пожаловать в мою обитель, - распахнув дверь, Марч спиной вошёл, едва ли не танцуя, в кабинет, где за спиной тут же послышался голос заверещавшего попугая.
- Фу! Псиной воняет! Воняет! Воняет!  - и забегал по клетке, шумя крыльями.
- Молчи, ты не чувствуешь запахи, – оборвал Мэтью птицу, забирая поводок у Айлин и подводя собаку к столу, на который помог ему забраться. – И на что мы жалуемся? – не то к Цезарю, не то к Айлин обратился доктор, ощупывая пса. – А что тебя связывает с драконом? – бесцеремонно спрашивает Мартовский, на пару секунд поднимая глаза на девочку, а затем тут возвращаясь к осмотру Цезаря. Тот недовольно бубнил, но стоял смирно. Вполне естественная реакция на холодные руки всей живности, которая проходила через этот кабинет.

Отредактировано Matthew March (28 августа, 2016г. 19:30:00)

Более странного ответа Мартовский Заяц не слышал. Ага, как же, с неба она свалилась. -  я с Луны, - так и подмывала Мэтта ответить девочке, но промолчал, скептически фыркнув. Впрочем, скептицизм показал не только ветеринар, но и попугай, который не смог промолчать.
- Худшего бреда не слышал. У неё даже крыльев нет, а людишки не способных летать. Без крыльев такие уродцы, - попугай взмахнул крыльями, демонстративно отвернувшись к окну.
- Вот только дай добраться до тебя, и я пересчитаю все твои перья, - проворчал пёс, на удивление сидевший спокойно, позволяя Мартовскому осматривать рану, хотя язык так и чесался вылизать её, за что ощутимо получил от доктора по носу.
- Никто никому не будет считать перья! Замолчите оба и не мешайте мне работать. Бубнят и бубнят, и совершенно не дают сосредоточиться. Как в такой атмосфере можно работать? -  вопрос больше риторический, но смотрел на девочку, будто она способна была его понять, а попугай закатил глаза, пробормотав:
- Ну началось, - и спрятал голову под крылом. Пёс тоже предпочёл замолчать, тихо поскуливая от боли, пока доктор с помощью лупы искал в шерсти и грязи ту самую злополучную занозу. Найти её было не просто, но он не сдавался, выполняя свой долг, а именно спасая бедного пса от боли. Пса нужно спасти, пёс не виноват, что его хозяин само зло во плоти.
Навязчивая мысль не давала покоя, но жалостливый скулёж не оставлял даже шанса на то, что Цезарь останется без помощи, но поиск занозы не мешал слушать Айлин. Её история была похожа на плохо продуманную сказку, в которую просто невозможно поверить. Легче поверить в летающего единорога, они же где-то есть, Шляпник как-то сам сказал, что видел. Вид правда при этом у него был какой-то странный, но он же не шутил. Друг не мог так обмануть, хотя Мартовский сам грешил тем, что порой направлял Шляпника не по тому следу, вскользь сказав не то, что было нужно. Но сейчас речь шла о звезде, упавшей с неба, и добром Бармаглоте. Слишком нереально, чтобы в это можно было поверить.
- Звезда? Вот насмешила! Звезды не падают с неба, это же… звёзды! – казалось бы, не Мартовскому сомневаться в словах девочки. Чего он только не видел за свою жизнь, в которой магия была постоянным спутником, что маленькая звёздочка, сидящая в кабинете, не должна удивлять, но поверить ей выше его сил. К тому же, эта самая звёздочка на стороне дракона, что не давало ни единого повода ей верить. Да и способен ли дракон кого-то приютить и отнестись с добром?
- Твоя история красивая, правда непонятная, слишком много всего, но невозможная. Бармаглот бы никогда не стал кому-то помогать. Да и спасти Бармаглота? На такое мог пойти только сумасшедший. Да, это выдумка. Красивая выдумка, но тебе стоит научиться лучше продумывать свои истории. Нашёл! – радостно воскликнул Мартовский, обнаружив, наконец, занозу, и нечаянно на неё надавил. Пёс взвыл, дёрнувшись и едва не упал со стола, но смог удержаться и клацнул зубами в паре миллиметров от руки ветеринара, которые едва сам не потерял равновесие от неожиданности.
- Кажется, я забыл вколоть ему обезболивающее, - потёр затылок Марч, виновато улыбнувшись, когда удалось устоять на ногах, а порванный рукав остался незамеченным.
- Изверг! – пёс угрожающе рыкнул, грозя укусить, если ещё раз Мэтт попробует приблизиться к нему, но на это Заяц не обратил внимание, готовя шприц и собираясь вколоть препарат псу в лапу. – Ты его не подержишь? – на всякий случай попросил ветеринар, опасливо поглядывая на клыки.

Что особенного в том, в кабинете ветеринара сидит девочка, а на столе собака, не желающая получить необходимую ей помощь? Совершенно ничего. Это так обычно для Мэтта разговаривает с людьми и их питомцами, спорить с последними, видеть полный недоумения взгляд первых. Все это обычно, как и то, что Земля вертится вокруг солнца, а солнце – это карликовая звезда, которая может спалить все к чертям собачьим, и ни как не может оказаться маленькой девочкой, с виду вполне дружелюбной, с не хорошей фамилией, говорящей о ее родстве с драконом. Все слишком нелогично, а потому тяжело воспринимается сознанием Мартовского.
- Я признателен тебе за то, что хочешь показать, но… - Мэтт не договорил, его ослепил яркий свет, и он закрыл глаза руками, в какое-то мгновение подумав, что ослеп. Свет был очень ярким, теплым и приятным, но и пугающим. Пугающий своей силой.
Когда Заяц открыл глаза, перед глазами все еще танцевали зайчики, а видеть было трудно, однако увидел, как маленькая звездочка дотронулась до собаки, и та распласталась на столе, больше не споря с врачом. Как выразилась Айлин, пес спал, но вместо радости, ветеринар хмурится. Он не привык так работать. Пациент всегда скажет, что у него и где болит, и зачастую это делает лучше хозяина, а молчаливый спящий пес ничего не скажет. А, может, он мертвый? На всякий случай Мэтт проверяет пульс. Дышит, значит, и правда спит.
А тем временем Айлин все пыталась объяснить, что она звезда и что дракон хороший. Еще одна защитница темных! Мэтт фыркнул, но заинтересовался безделушкой, повертев ее в пальцах и вернув девочке.
- Ты не видела, сколько страданий принес Бармаглот Стране Чудес. Он сжигал деревни, убивал невинных жителей просто за то, что считал их предателями. Ты никогда меня не убедишь, что он изменился. Где гарантия, что он защищает тебя не для того, чтобы потом самому забрать твое сердце? Он дракон с прогнившей душой, где нет места любви, он всегда будет думать только о себе. А что касается тебя, толку от кулона, если ты сама рассказываешь всем о том, кто ты? С тем же успехом, ты могла бы выбросить его, - Мэтт говорил все, что думал, не скрывая того, как относится к дракону, и скептицизма по отношению к девочке. Свет, исходящий из сердца, может быть трюком, которому научил ее Бармаглот.
Мартовский склонился над собакой в поисках занозы. Теперь было проще, он знал, где искать ее, и выдергивает, чувствуя, как во сне лапа Цезаря дёрнулась, но он так и не проснулся.

Вера девочки в Бармаглота казалась Мартовскому какой-то нездоровой. Нельзя так доверять тому, кто положил свою жизнь на то, чтобы убивать и потакать своим желаниями. Мэтт всё больше видел в Айлин наивную жертву дракона, поверившую ему. Она остаётся с ним рядом и тем самым подвергает себя опасности, и в сознании ветеринара уже бьётся паническая мысль о том, что её надо спасать. Но как? Он же не может её заставить пойти с ним, оставить дракона раз и навсегда. Они ведь совсем друг друга не знают, а потому доверять Мартовскому у неё тоже нет причин, что бы она не говорила. Остаётся только попытаться убедить, что она не права, доверяя Бармаглоту, и Мэтт подбирает слова, хотя это громко сказано, чтобы переубедить её, разрушить веру в тёмного колдуна.
- Может, он потому и не хочет рассказывать, что в этой истории он далеко не жертва, и на самом деле он добровольно встал на этот путь. Деточка, тебе стоит снять розовые очки, пока они тебя не погубили. Я не знаю, какую цель преследует Бармаглот, убеждая тебя в чистых намерениях, но обязательно это узнаю.
Пожалуй, именно это и стоить сделать главной целью на ближайшее время. И удвоить поиски Вострого меча. И найти способ запереть дракона, пока он не стал создавать армию из детей. Нужно срочно об этом рассказать Алисе, она сможет присмотреть за детьми в школе.
- Да, но меня ты видишь в первый раз, и я не обещал, что буду хранить твою тайну. Я не могу её сохранить. То есть я должен рассказать королеве, что Бармаглот теперь использует детей. Нет-нет, я не могу об этом молчать. И Алиса должна знать, - и снова Мартовский едва успевает за своими мыслями, которые неслись неизвестно куда, показывая, что нужно делать дальше, но формулировать это в слова уже не получалось. – Бармаглот начинает жизнь с чистого листа… хах, такого быть не может. Нет, это невозможно, - он машинально постукивает по краю стола, относясь к словам девочки скептически. Ещё одна безумная её фантазия. Она бы вписалась в безумную троицу с такими фантазиями.
- Нет-нет, - Мэтт яро замотал головой, стоило только услышать последние слова девочки. - То, что ты рассказала, никак нельзя откладывать на завтра. Завтра может быть уже поздно, - и это для Мартовского было самое страшное. Он действительно испугался за девочку. Она всего лишь ребёнок, поверивший не тому. Её необходимо спасать, и паника, успевшая разразиться в сознании, теперь ясным отражением лежала на его лице. Ему было страшно.

- Не привык, потому что делиться нечем, - скептически отозвался Мэтт.
Для него, привыкшего ставить чёткую грань между чёрным и былым, защита Айлин Бармаглота была чем-то непостижимым. Он не понимал, как монстра можно считать другом и говорить о том, что в его сердце есть свет, да ещё не меньше, чем у остальных. Скептицизм  Мартовского зашкаливал, и это усложняло попытку понять звёздочку. Да и была ли настоящая попытка? Мэтт верил, что Бармаглот – зло, и вряд ли найдётся человек, способный убедить его в обратном, и пусть ты даже звезда, упавшая с неба, способная увидеть свет там, где его нет и никогда не было, всё равно Заяц не верил. Не мог заставить себя поверить, потому что память не давала забыть уничтожающие всё на своём пути пожары, гибель невинных людей, друзей, с которым он сражался бок о бок. Нет, не может быть у Бармаглота никакого света. Люди, обладающие им, не способны творить такое зло. 
- Девочка спасает дракона, и он пытается жить с чистого листа, - Мартовский не удержался от смеха. Ситуация представилась достаточно забавно и не вписывалась в то, что он знал о драконе. Чтобы он и не справился с кем-то, и в итоге его спасителем становится маленький ребёнок. Нет, это и правда было смешно. Мэтт пытался справится с приступом смеха, но это едва получалось, чем привлёк внимание попугая, мирно дремавшего, или делавшего вид, в клетке. Что-то недовольно пробормотав, он спрятал голову под крыло, но вид смеющегося Мартовского был так редок, что он время от времени посматривал на ветеринара.
- Мне начинает казаться, что ты меня разыгрываешь. Ну да, это точно розыгрыш, - уверенно заявляет Марч, успокоившись. Он ещё помнил недавнюю попытку двух учеников младших классов разыграть его, а потому ничего удивительного в том, что ещё девочка рассказывает ему небылицы нет ничего удивительного. Она ведь не может о таких вещах говорить серьёзно. Или может?
Айлин стала серьёзнее, говоря о своём разговоре с Красной королевой, и Мэтт почувствовал, как по спинет побежали мурашки. Нет, он не был трусом, не рискнул бы вот так просто заявиться к Ведьме. И на эти слова Мартовский не знал, как реагировать. Айлин не выглядела так, будто шутить, но всё же сложно поверить, что Бармаглот действительно отказался служить Анастасии. Кажется, об этом говорила и Соня, но он не поверил. Да и сейчас не верит. Всё ещё не может заставить себя поверить.
Задумавшись, Мэтт машинально поглаживает спящего пса. Чуть хмурится, подумав, что самоед спит слишком долго. Может, она его убила? Вроде нет, дышит, а под рукой чувствуется бьющееся сердце. А сколько ещё будет биться сердце этой девочки, если она продолжит верить дракону?
- Послушай, это всё интересно, но я не верю, что Бармаглот способен так легко измениться. Даже если он отказался работать с Анастасией, нет никаких гарантий, что он не строит свои планы и ещё не покажет, на что способен. Я бы хотел тебе поверить, но не могу. Бармаглот способен долго выжидать перед следующим ударом, и я думаю, что сейчас он просто выжидает. Ты не должна ему так слепо верить, - Мэтт нервно потирает лоб, искренне переживая за эту наивную девочку. Кажется, оба слишком верят в свою правду, чтобы хоть как-то прислушаться к другому.