Первые превращения болезненны, последующие воспринимаются уже спокойно, в пьяном угаре - не замечаются совсем. Первые уже позабыты, а последние стали обычным делом. Брэдли не помнит, когда обернулся псом, как добрался до катера, но помнит, как очнулся в каюте, подскочив от прикосновений и увидев перед собой девочку. От неожиданности принимает человеческий облик, благо при превращениях не остаётся обнажённым, и, поднявшись резко, ударяется головой о полку над диваном. Её стоило бы давно убрать, но получает очередную шишку, ругается, не стесняясь присутствия ребёнка, и тянется рукой к голове. Голова болит не только от удара, но от выпитого накануне, и не помешало бы чем-то эту боль снять, а пока зол на весь мир и в особенности на незнакомку, зашедшую к нему без приглашения.
- Ты что здесь делаешь? - зло рычит он на неё, спуская ноги с дивана. Кровати у него не было, но стоял уже потёртый диван, кажется, переживший своего владельца лет на двадцать. Может, он и правда мог принадлежать бабушки Балто, но это невозможно. Бабушка никогда не жила в Сторибруке, да и самого Балто здесь не должно быть. Ошибка, за которую теперь расплачивается его печень.
- Убирайся! Это частная собственность, а не место для прогулок!
Олдстон смотрел на девочку красными от резкого пробуждения глазами, одной рукой держась за голову, а другой держась за край дивана, будто мог упасть, - от того, что кружилась голова, казалось, что мог, - лицо покрывала трёхдневная щетина. В застиранной футболке и потёртых штанах, босой, он выглядел не лучшим образом, но внешний вид его не смущал. Всё равно, что подумают о нём, репутация и без того давно испорчена, и услугами частного детектива пользуются неохотно. Проще обратиться к шерифу, чем пытаться достучаться до вечно пьяного частного сыщика, но вряд ли девочке нужен детектив, скорее, забрела случайно увидел старый катер у берега. Не секрет, что дети частенько посматривают в его сторону, мечтая поиграть или покататься на нём, а о самом хозяине катера складывают небылицы.

- Стоило прислушаться к сёстрам, - бормочет Брэдли перебивая незнакомку. Руку он опускает, но не злится меньше, а девочка злит ещё больше, решив поучить жизни полукровку. Всё же жаль, что волк спит где-то глубоко внутри и не кидается на людей, разрывая их в клочья, оставляя обглоданные кости.
Балто уже привык, что иногда люди пытались направить его на другой путь, говорили, что нужно взять себя в руки, но что они знают? Достаточно на них было рыкнуть, и они прекращали читать лекции о правильной жизни. У Балто была такая жизнь, а потом он оказался в другом мире и навсегда лишился дома, любимой, друзей. И больные дети…. Живы ли они?
Потому и прогоняет девочку, что она напоминает о том, что не сделал, пробуждая зверское желание выпить и чем больше, тем лучше, пока снова не отключится.
- А, может, ты не будешь лезть, куда тебя не просят? Какое тебе дело до  того, как я живу? Это моя жизнь, и не тебе учить меня! Не доросла ещё, -  Олдстон недовольно кривится и поднимается с дивана, следуя к холодильнику. Там точно есть лекарство от головной боли и от воспоминаний. – Я достаточно увидел, чтобы понять, что на катере лучше, чем где бы то ни было. Проваливай и ищи себе площадку для игр в другом месте. Моя жизнь тебя не касается.
Брэдли не оборачивается, чтобы посмотреть ушла девочка или всё ещё стоит, рука тянется к дверце холодильника, но и тут его ждало разочарование. Банку с пивом открыл, видимо, вчера, но так и не допил, а теперь выдохшийся напиток пить не собирался, а потому банка полетела в урну, расплёскивая по дороге содержимое, а характерный запах тут же разошёлся по каюте.
Захлопнув дверь и стянув с холодильника сигареты и зажигалку, Олдстон, не обращая внимания на незваную гостью, отправился на свежий воздух, заодно решив показать назойливой девочке выход, а там и покурить по дороге.

Отредактировано Bradly Alston (7 июля, 2016г. 18:10:39)

Брэдли был настроен решительно избавиться от назойливой девчонки, непрошеной гостьей ворвавшейся в его дом. Пусть у него не квартира в городе или не особняк, похожий на тот, что принадлежит мэру, у него всего лишь старый, потрёпанный катер, но это его катер, его дом, в который никто не имеет права врываться, и маленькие девочки, считающие, что знают, как должен жить Балто, не исключение.
- Мою жизнь уже не исправить, - не оборачиваясь, бросает Брэдли. Он пытался закурить, но руки тряслись, и это не очень хорошо получалось. Едва не обжёгся, но это скорее от внезапности произошедшего.
Яркая вспышка света ослепила, и Олдстон роняет пачку и зажигалку, закрывая руками глаза. Но даже с закрытыми глазами в темноте перед ним заплясали цветные зайчики и не спешили исчезать после того, как открыл глаза. Протирая глаза, Балто обернулся, желая убедиться, как пережила девочку эту вспышку, но обернувшись, почувствовал испуг. Он испугался не за себя, а за незнакомку, что она исчезла внезапно, и как бы к ней не относился, но она оставалась ребёнком, а Брэдли не был настолько равнодушен, чтобы проигнорировать её исчезновение.
Детектив закрутился на месте, высматривая, куда делась девочку и успел увидеть, как расходятся круги на воде.
Балто нырнул, не раздумывая, в одежде, не тратя времени на раздевания. Сердце бешено колотилось и он спешил спасти жизнь, пока не стало слишком поздно. Только бы успеть!
В воде видно плохо, и он всматривается, пытаясь увидеть девочку, хватает, как ему кажется, куртку, но это оказывается тряпка, и он отталкивает от себя, злиться, и плывёт дальше. Он злится, что не справляется быстрее, но всё же вторая попытка заканчивается успехом и он поднимает незнакомку на катер. Она еле дышит, но всё ещё жива, и Балто откачивает, как умеет, с опаской поглядывая на слабый свет, идущий от сердца. Балто слишком напуган, чтобы рассуждать трезво, и просто делает, что знает, что слышал или видел, но результат есть. Девочка начала приходить в себя, но тут же отключилась снова.
Балто бережно перенёс её на свой диван и накрыл тёплым пледом, сам опускаясь в кресло. После случившегося, руки затряслись сильнее, и он старался успокоиться, но он знал, чего ему не хватает для успокоения.
- Свалилась же на мою голову, - тихо бормочет детектив, смотря на спящее дитя. Чуть не погибла, а причина неизвестна. Да и кто она? Почему её сердце светится? Тоже магия?
Олдстон вздыхает. Он устал от магии и больше не хочет с ней связываться, но этот город ей пропитан, и снова он встречает её проявление, будто Малифесенты ему мало.
Девочка очнулась, обрушив на полукровку вопросы, перечисляя имена. - Не хватало ещё, чтобы на катере появилась толпа подростков, - недовольно думает Брэдли, но вслух произносит иное:
- Это твои друзья? Я их не видел. Как ты себя чувствуешь? - спрашивает, искренне беспокоясь за незнакомку. Может, он и живёт в своём мирке, но сердце оставалось добрым, хоть он и старается прятать доброту за грубостью.

Брэдли придерживался мнения, что имён лучше не знать. Не знаешь имени и словно не знаешь человека, а знание имени словно накладывает какие-то обязательства, которые Балто не хотел принимать на себя. Наверное, поэтому, когда девочка представилась, у полукровки между глаз пролегла морщинка. Он не собирался спрашивать, как её зовут, он хотел отправить её домой и сделать вид, что этой встречи не было. Так он поступал часто во время случайных встреч. Да что говорить, если единственная девушка, привлёкшая его внимание, всё ещё для него недоступна, и всё из-за того, что боится с кем-то сближаться.
- Я сделаю тебе горячий чай.
Ей нужно срочно согреться, пока купание в холодной воде не закончилось тяжёлой болезнью. Брэдли и сам ещё не переоделся в сухое, но от пережитого волнения не чувствовал холода, но стоило успокоиться, как холод стал подкрадываться всё ближе. Стоит и самому переодеться и согреться, чтобы не было последствий, но Брэдли было откровенно всё равно, что с ним будет. Он не видел света в своей жизни, а потому никуда не стремился, не пытался выбраться из той ямы, в которую падал всё глубже. И смерть не казалась ему плохим концом, скорее, спасением, но добровольно накладывать на себя руки не торопился. Пусть всё идёт своим чередом. 
- Можешь называть меня Брэдли, - не хотя, но всё же представился Балто, наливая в чайник воды и включая в розетку.
Мокрая одежда неприятно липла к телу, да и становилось холоднее, и если поначалу холод был приятен, то со временем стало слишком холодно. Достав из шкафа футболку и брюки, он зашёл за перегородку, чтобы не стеснять девочку. Немного непривычно думать о ком-то, но она ребёнок, едва не утонувший, и не стоит пугать её ещё больше.
Выйдя снова к Айлин, скользнул взглядом по ней, останавливаясь на странном сиянии. Оно стало ярче, и если это свидетельство её состояния, то, наверное, ей становится и правда лучше.
- Почему ты светишься? - всё-таки задал вопрос, который больше его беспокоил, чем интересовал по-настоящему. Можно было и не спрашивать, не его дело, да и учётом того, что в городе магов много, она может дочерью кого угодно, и это.. Он не может объяснить, что это, да и не хочет.

Чем дальше, тем интереснее. У девочки оказывается бурная фантазия и она почему-то решила, что Балто настроен слушать её сказки. – С неба упала, будто звезда какая-то, - мысленно усмехается он, подходя к закипающему чайнику.
- Ага, а я единорог, - скептически отозвался полукровка, приставив нож ко лбу, имитируя рог и повернулся к девочке. – Похож? – улыбается, придерживает пальцем за кончик ножа, не опасаясь, что поранится. 
Почему бы не посмеяться в компании ребёнка, раз она так бесстрашно сидит перед ним, не боясь, что он причинит ей какой-то вред, хотя совершенно его не знает. А Балто и не думал об этом. Он налил ей чай, а себе сделал горячий кофе, и всё-так по-домашнему, не считая беспорядка в каюте, запаха дыма и перегара от мужчины, которые обычно вызывали отвращение и желание скорее избавиться от его компании. Что уж говорить про детей, которых родители старались не подпускать к нему, словно он не частный детектив, а местный маньяк. Странно, что Айлин так спокойна, а не торопится покинуть катер как можно скорее. Он бы ещё помахал на прощанье.
Что ни говори, а Брэдли держался в стороне от людей. У них взаимная неприязнь, но общего было то, что все предпочитали, когда он прячется на своём катере. Не пугает по ночам прохожих, не дебоширит, а просто спит.
- А с чаем у меня…- Балто обрывает себя, увидев пакет с печеньем, - а нет, есть печенье.
Ногой подтолкнув стул к дивану, ставит на него кружку с чаем и высыпает на тарелку печенье, а сам с кружкой кофе опускается на кресло. Ещё горячий в то время, как руки холодны, и так приятно согревает, что хотелось бы продлить это чувство как можно дольше.
- Послушай, мне не интересно, даже если ты с другой планеты, давай я просто позвоню кому-нибудь из старших, и они заберут тебя, - Брэдли делает глоток, но обжигается и морщится, ставя бокал на стул. – Так будет лучше для нас обоих.
- И для меня в особенности, - добавляет он мысленно, уже мечтая, чтобы остаться наедине с собой, дойти до ближайшего магазина, купить пива или ещё чего-нибудь и забыться. К тому же голова всё ещё болела с похмелья и полукровке очень хотелось избавиться от этой боли, как и от неприятного ощущения по всему телу, от которого кофе не способно спасти.

Минутка веселья шла на пользу обоим. Брэдли убедился, что Айлин в порядке, хотя бы, во всяком случае, она не показывала, что ей плохо, а говорила о том, на кого похож Балто.
- Ты почти угадала. Наполовину волк, наполовину пёс… Никогда не мог определиться, кто я, но, кажется, Сторибрук расставил всё по своим местам. Предпочту оставаться волком.
От былого веселья не осталось и следа. Воспоминания неприятно царапнули душу, напоминая о прошлом, где не мог вписаться ни в одну стаю. Гонимый людьми, собаками и волками, оставался один, выживая с помощью друзей. Теперь лишился всех…
Балто дёрнул головой, возвращаясь мыслями на катер, в каюту, где в его компании находится девочка, которую он не собирается посвящать в своё прошлое, а потому не стоит показывать, как тяжело ему вспоминать Ном и всё, что с ним связано.
- Я не отпущу тебя одну. Позовём старших или провожу сам, - и отказ не принимался. В какой-то степени Балто чувствовал ответственность за девочку, а потому, хоть она и сама явилась на катер без приглашения, но это не означало, что он бросит её после купания в холодной воде. Проследит до конца, чтобы она добралась до дома, а там пусть родители за ней лучше присматривают и не позволяют бродить по порту и забираться на с виду заброшенные суда.
Олстон сморщился от боли, потирая виски. Как он устал! Хочется скорее избавиться от этого состояние. Что вчера выпил? Какой-то коктейль, который больше не стоит брать.
Состояние полукровки не укрылось от Айлин, и она подсела рядом, приложив руку к виску. Боль стала уходить, но Балто этого словно не замечал, смотря на девочку широко раскрытыми глазами. Магия. Снова магия в его жизни, и он не готов её принять. Магия создаёт порталы, превращает, нарушая естественный ход вещей, исцеляет... Приятно, что боли нет, но.. Нет, он больше не хочет, чтобы неизвестные силы практиковали на нём.
- Да, спасибо. Но не делай так больше, хорошо? – напряжённо смотрит на девочку, не столько боясь её, сколько не знает, что ожидать. Одной ведьмы в его жизни хватает, и вторую, желающую его подчинить, было бы выносить слишком тяжело.

Брэдли не хотел расстраивать девочку, но его нежелание принимать магию оказалось сильнее его, и как результат перед ним сидит грустная Айлин, не понимающая, отчего магия вызывает во многих страх. Сложно сказать, что Балто именно боялся магии, скорее просто отрицал её, не желал пускать в свою жизнь, хотя попытки увернуться от неё были бессмысленны. Одно только превращение в двуногое существо уже было неестественным, а Малифесента не думала отпускать, напоминая о своей силе. Колдунья держала Балто на прочном поводке, напоминая о том, что он теперь не безродный пёс, а её собственность. И во всём была замешан магия.
Полукровка потёр рукой лоб, собираясь с мыслями, не зная, что делать в подобной ситуации. Просить прощения? За что? За то, что не принял то, что ему претит? Но за это не извиняются.
Мир за пределами Аляски оказался слишком сложным и хотелось выть на луну от бессилия. Впрочем, нет, не выть, а хотя бы закурить. Он потянулся за сигаретами, закуривая. Это единственное, что помогало собраться и сказать уже хоть что-то сотрёт грусть с лица девочки.
- Послушай, Айлин, - начал Балто, но замолчал, не зная, как ей всё объяснить, не посвящая в своё прошлое. Он подался вперёд, накрывая её ладонь своей и ободряюще улыбнулся. – Это не страх. Наверное, я совсем потерял чувство самосохранения, но я правда не боюсь, но и принять магию мне очень сложно. Прости, я не хотел тебя обидеть.
Олстон растерян, совсем забыв, какого этого приоткрывать душу, но он ведь ничего не сказал, а та малая часть… значит для него очень многое. Магией был создан портал, в который он провалился, магия превратила его в человека, магия перенесла его в Сторибрук, ставшим ловушкой для всех сказочных жителей.
- Эй, ты можешь наколдовать себе сухую одежду, пока не заболела, - уводя от грустной темы с улыбкой произносит Брэдли, щёлкнув девочку по носу. Совсем забыли, что она ещё в мокром, и толку от того, что она пьёт горячий чай и сидит, укутанная в тёплый плед.

Балто приятно, что Айлин снова улыбается. Он не хочет, чтобы из-за него грустили, и не знает, что сказать, когда звёздочка рассказывает о сёстрах и отрицание ими магии. Он не удивляется, хотя не мог и представить, что когда-нибудь будет разговаривать со звездой. Но всё же Сторибрук научил не открывать от удивления рот, когда здесь происходило что-то магическое.
- Я вырос в городе, где магия существует только на страницах книг. Ну, и некоторые верили, что тотем на окраине города мог защитить от духов, - Брэдли улыбается, вспоминая родной город и поверья, связанные с ним. Когда-то он и сам в это верил, в отличие от Бориса, вечно твердившего, что это сказки бабушек, к которым не стоит относиться серьёзно. Потом Балто вырос и тоже перестал верить, и даже столкнувшись лицом к лицу с магией, он не верил, что тот тотем действительно мог отпугивать духов. Он и в духов-то не верил.
Балто привык, что волшебники способны на многое и удивился, когда Айлин сказала, что не может наколдовать себе одежду. Он думал, это могу все маги, но ошибся. Впрочем, Айлин ещё совсем юная волшебница и может многого не уметь. Но она сделала то, что затронуло сердце полукровки настолько глубоко, насколько это возможно. Северное сияние напоминало о доме, о любимой, о том, что делал сам. Ему не нужна была магия, чтобы воссоздать самое прекрасное природное явление.
Брэдли поворачивает голову к углу, где скопилось несколько пивных бутылок. Выбросить их всё руки не доходили, но, может, не зря хранил их столько времени. А на холодильнике старый фонарь с остатками горючего.
- Для того, чтобы создать северное сияние не нужна магия, - Брэдли улыбнулся Айлин и направился к бутылкам. Выбрав несколько разных, он расчистил себе пространство и начал разбивать бутылки, создавая груду стекла. – Полярные шапки льда и немного солнца…
Наверное, глаза Балто блестели первый раз за долгое время, словно он снова на Аляске, а рядом с ним Дженна и он собирается ей самое прекрасное место на планете. Чудесный мир, скрытый в старом, забитым хламом подвале. Сейчас Балто не в подвале, но в каюте хватало хлама, и полукровка до прихода Айлин забыл, что кувшин всегда наполовину полон.
-  Смотри, - Брэдли опускает фонарь, располагая его нужным образом, чтобы получился нужный результат и отходит в сторону. – Северное сияние. 

Вопрос малышки застал Олстона врасплох. Он знал, что такое тотем, как он выглядит, но вот объяснить это понятным языком не мог, кроме того, не имел ни малейшего представления, как это сделать. Собакой быть проще. Не задают вопросы, а если и задают, то риторические, а сами собаки не забивают свою голову сложностями. Ему не нужно было знать, что такое тотем, он просто видел его с корабля, знал, как он называется, но кому-то объяснять его значение ещё не приходилось. Здесь, в Сторибруке, с новой личностью пришли новые знания, но кое-что всё ещё оставалось для полукровки слишком сложным.
- Тотем – это… - Бредли повёл глазами по каюте, словно ища подсказку, но ничего подходящего не было. Всё не то, и он переключается на девочку, зачем-то улыбнувшись уголками губ.  – Это то, чему люди поклоняются, - хотел ответить просто, но нахмурился, когда слова были произнесены. Ему это не кажется понятным и звучит по-детски. – Чаще всего тотемом является какое-либо животное. Люди вырезали его силуэт из дерева и верили, что статуя способна защитить от зла, - Балто усмехается, скептически скривившись. – Людям всегда требовалось во что-то верить.
Ему самому казалось, что он больше ни во что не верит. Какая-либо из религий не стала ему близка, да и нужна ли она тому, кто больше ощущал себя животным, чем человеком? И незнание, к кому себя больше относиться, не улучшало положения. Волк, собака или уже человек? Над этим вопросом можно думать вечно, и он просто отмахивается от ненужных мыслей.
Вместо терзаний самого себя он создаёт северное сияние в каюте, не применяя магии. Красиво и напоминает о доме, и чувствует, как сердце сжимается от тоски. Может, так и смотрел бы на переливы цветов, но Айлин, поразившись такой красоте, обняла Балто, выдёргивая его из собственного мира, в котором готов был утонуть. Всего лишь иллюзия дома, но она приятно согревала.
- Как видишь, магия не всегда нужна, - улыбается он, чувствуя себя неуютно в объятиях девочки, но не от того, что ему непривычно, когда его обнимают, а от того, что испугался, что девочка вдыхает неприятный запах перегара, исходивший от полукровки. – Тебе не пора? – поспешно спрашивает он, поднимаясь с пола и сверху вниз смотря на звёздочку. В её компании хорошо, но всё же он не тот, с кем ей нужно проводить время, а потому ей лучше возвращаться домой, а он будет ностальгировать в гордом одиночестве, снова заливая тоску алкоголем.