До падения проклятья в жизни всё было понятно. Иногда наступали моменты, будто чего-то не хватает, будто живёшь чужой, не своей жизнь, но это легко забывалось, когда уходил в работу или голову занимали какие-то проблемы, которые были важнее поисков смысла жизни или счастья, потому что большую часть времени чувствовал себя несчастливым. А затем проклятие пало, воспоминания вернулись и, казалось, бы всё должно встать на свои места, но почему-то случилось всё наоборот, будто всё перевернули с ног на голову, и слоившаяся ситуация вызывала разве что закрыться в панцире, а не думать над тем, как бывшие враги стали друзьями, а друзья – врагами. Как оказалось, что женщина, которую ты ненавидел, последние двадцать восемь лет была женой, а та, кого любил, ненавидит тебя? Впрочем, это не новость. Она никогда не прости, и это стоит принять как должное, а на пальце больше нет обручального кольца, поэтому о кошмаре прошлых лет можно не думать, как и долге перед той, кому должен был сохранить власть. Долг выплачен, и теперь свободен, но вопрос в том, нужна ли дракону эта свобода?
Около недели назад он захотел вернуться в Страну Чудес, считая, что в Сторибруке ему делать нечего. Но дом, в котором он жил, вдруг показался огромным для него одного, заросший пылью за время отсутствия, и тяжелый взгляд с портретов, проникающий в самые потаенные уголки души. Раньше этого не замечалось, но, когда остался один на один, со съедающей тоской в сердце, все казалось несколько другим. Не слышно было и привычного бормотания служанки, её тихих шагов по дому, не способных скрыть скрипа половиц на кухне. Ни служанки, ни кучера, будто их никогда и не было.
Пробыть в мёртвой тишине хватило на день, а то и меньше, а затем он вернулся, вернувшись к уже ставшей привычной для себя жизни, и всё снова завертелось по кругу: состоящем из дома, работы и не частых походов в бар, а единственный человек, с которым хотел видеться, это Айлин. Несмотря на то, что она ребёнок, она стала другом, с которым он мог не прятаться и не скрывать того, кем является, в то время, как с той же Соней он совершенно не знал, как поведёт себя при встрече, а потому оборвал все связи. В Стране Чудес она была на стороне Мираны, здесь сомнительно, что что-то изменится. Она так же будет поддерживать Белую королеву и видеть в Бармаглоте врага, и легко забудет те отношения, которые они поддерживали до того, как проклятье сняли. Для него же всё осталось прошлом. Он отдал долг Красной королеве, теперь же считал себя свободны, вот только одному его не хватало – полётов. Он скучал по тем временам, когда мог часами парить над Страной Чудес, взмывая высоко в небо, рассекая крыльями воздух. Теперь ему приходилось передвигаться на машине. Раньше бы он рассмеялся, а теперь это уже стало частью его жизни, и он уверенно вел машину по улице, освещенной фонарями, но и с их тусклым светом едва что-то можно было рассмотреть.
Проливной дождь накрыл город, обещая потоп. Лишь немногих можно было увидеть на улице, в основном кто-то спрятался в кафе или ещё открытых магазинах, а кто-то успел заскочить домой. Дождь застал Томаса в машине, когда тот уже ехал домой. С началом ливня стоило бы сбавить скорость, но колдун и не подумал этого сделать. День выдался не важным, и хотелось сбросить с себя весь негатив, и небольшая гонка не повредила бы, хоть и соперником был ветер, которого, впрочем, никто не пытался обогнать.
Она оказалась на дороге внезапно. Он не видел, когда она вынырнула из темноты, перед машиной, случайно попав в свет фар, и дракон ударяет по тормозам и давит со всей силы, надеясь, что успел затормозить. Сердце колотится, как бешеное, отдавая в висках, перекрывая шум движка. В окне он видит испуганную девушку, и выдыхает, что успел.
Он выходит из машины под дождь, громко хлопнув дверью.
- Какого чёрта? Тебе жить надоело? – набрасывается он на девушку с обвинениями, не узнавая в ней Соню, и, конечно, не признавая виновным себя. Она должна быть внимательней при переходе через дорогу, а не бросаться под машину.

Не только девушка пережила стресс, но и Томас вряд ли чувствовал себя лучше. В какие-то мгновения ему казалось, что это он едва не оказался под колёсами автомобиля, а потому нервничал не меньше девушки, отделавшейся, скорее всего, парой царапин и порванными джинсами. Всё не так страшно, как могло оказаться. Она цела, а это было самое важное.
Наверное, смешно даже представить Бармаглота, волнующего о чьей-то жизни. Тем более случайной девушки, которую едва не сбил, да и то ни на минуту бы не подумал, что вина лежит на нём. Не его вина, что фонари так плохо освещают улицу, как и света фар оказалось недостаточно, чтобы увидеть перебегающую дорогу молодую особу.  Но постепенно он привыкал жить по иным правилам, которые сильно отличались от тех, которые были в Стране Чудес.
Дождь почти мгновенно промочил одежду Томаса, и теперь вода стекала по волосам, лицу, застилая глаза, шее, и это тоже было мало приятной добавкой ко всему, что произошло за день. Словно ему было скандала с родителями пары учеников, у которых хватило смелости сорвать урок одной молодой учительницы литературы. Но те ученики теперь наказаны и нелюбимым предметом им придётся заниматься в два раза больше, а сейчас у него была другая проблема в лице слишком наглой девушки, которая почему посчитала, что дракон стерпит оскорбления.
- Надо было смотреть, на какой свет дорогу пере…. – слово оказывается незаконченным, а то, что он хотел сказать, растворяется мгновенно, потому что в это самое время девушка поднимает голову и он узнаёт Соню. Неожиданность встречи повергает в не меньший шок, чем сама ситуация, из-за которой они встретились. Он не планировал этой встречи, мало того не собирался более встречаться с этой девушкой, но чёрный юмор Вселенной не первый раз проявляет себя во всей красе, и только и остаётся сконфуженно принимать то, что происходит. Словно издевательство над тем, что Томас ненавидел больше всего, а именно быть неготовым к чему-то, а к этой встрече он был не готов, и стоило бы задумать над тем, что делать дальше: попросить прощения или же проявить враждебность и, может, попытаться убить. Последнее бы больше подошло его характеру, но опять его удерживало то, что здесь не Страна Чудес, и он вроде бы отказался от войны с Белой королевой и её людьми. Но как бы то ни было извиняться было не в его духе, что никогда не было секретом ни при проклятье, ни до него, ни после, и Соня это знала.
- Надо было по тебе проехать, - приходит в себя Флеминг, проводя нервно рукой по шее. Произносит он это не громко, а взгляд блуждает по мокрому асфальту, машине, обуви Сони, грязной от того, что при резком торможении её обрызгало из лужи. Теперь и он, промокший, выглядел не лучше, а холодный ветер с дождём составляет неприятное сочетание.
- Бегом в машину, - приказывает он, забывая, что у девушки тоже не простой характер и она не станет так легко подчиняться, а потому, распахнув дверь и подняв глаза, он видит Соню там же, где она стояла, и он вопросительно изгибает бровь, не понимая, чего она ждёт. – Особое приглашение ждёшь?  Извини, но дверь распахивать перед тобой не стану, - усмехается Томас и скрывается в машине, не собираясь повторять предложение ещё раз. Он даёт ей возможность скрыться от дождя и с комфортом доехать до дома, но, если она желает, может идти пешком, он не настаивает.

Соня действительно будто чего-то ждала, продолжая стоять под дождём, в то время как Томас, снова оказался в тепле, завёл машину и ждал, когда эта строптивая рыжеволосая крыса либо уйдёт с дороги, либо присоединится к нему. Хотя первый вариант был бы предпочтительнее. Они снова разойдутся своими путями и не придётся сидеть в неловком молчании, пока будут уехать. И надо было так неосмотрительно пригласить её в машину! Самое время позлиться на себя, но этого не происходит, а просто наблюдает, как Соня всё-таки решается сесть в машину.
- Зачем же так усложнять себе жизнь? Убью в машине и выброшу на дорогу, - в тон ей отвечает Томас. В этот момент в голове возникал только один вопрос: как он мог считать эту девушку своим другом? Такие разные, не говоря про разницу в возрасте, и вдруг она была той, кого он мог назвать другом. Только проклятье могло так пошутить, как и записав Анастасию в супруги Бармаглоту. Злая королева избрала самый верный способ свести людей с ума, потом что прошло две недели, как пало проклятье, а голова всё ещё шла кругом от попыток разобраться в своей жизни, где всё настолько запуталось, что ясно становилось только после того, как напьёшься до того состояния, когда становится плевать абсолютно на всё. Но сейчас, к сожалению, трезвый, а потому присутствие рядом Сони напрягало.
Томас включил печку, давая возможность девушке согреться, да и самому не мешает высохнуть. Неприятно сидеть в мокрой одежду. Пиджак колдун снял, бросив на заднее сиденье, оставаясь в рубашке, и только после этого автомобиль медленно тронулся. Теперь уже Томас не собирался гнать, а осторожно вёл машину, больше не желая ещё раз попасть в подобную ситуацию.
- Послушай, я не знаю, что придумала ваша шайка, - нарушил неловкое молчание Флеминг первым, но с дороги глаз не сводил. – Мы не в Стране Чудес, и мне плевать на противостояние Красной и Белой королевы, здесь вся власть в руках мэра, а потому я выхожу из игры. И если собираетесь продолжать войну, я надеюсь, у вас хватит ума не вмешивать в неё меня, - Томас бросил короткий взгляд на Соню. В какой-то степени связь с Красной королевой ещё существовала, но участвовать в их пустой войне, в которой в Сторибруке не было смысла, он не собирался.

На очередной сарказм девушки Томас не отвечает. Не хотелось всю дорогу обмениваться колкостями, пока в итоге действительно он просто не убьёт её, чтобы замолчала раз и навсегда. Да если бы хотел убить, он умел сделать это достаточно аккуратно, чтобы не испачкать машину и не испачкаться самому, и мышка совсем бы не потеряла крови, а упала бы со свёрнутой шеей. Всё очень просто, без всяких сложностей, но это ему было не нужно. Он хотел просто подбросить её до дома, без каких-то глобальных планов или угроз.
Соня вспыхнула от упоминания войны, и она заговорила гневно и горячо, но ступила на опасную дорожку, заговорил про цепь, на которой долгие года Красная королева держала Бармаглота, подобно цепному псу, которого спускала с поводка по желанию. Как же его это злило! И стоило Соне напомнить об этом, как глаза угрожающе сузились, прожигая девушку, обещая смерть, если она не замолчит. Да, в какой-то степени он был свободен, но это свобода лишь видимая, а на самом деле цепь держала его крепко. Цепь в виде чёртова долга перед королевой, который получил по вине Абсолема.
- Не посадит, - твёрдо и уверенно произносит Томас, не собираясь в этот раз идти на поводу у Анастасии. К счастью, после громкого развода, устроенного ей, отношения у них не очень, а потому имеет полное право послать её куда подальше вместе с её планами. – И бывшая жена, - поправил колдун Соню. Уж ей-то не знать, что Анастасия незадолго до падения проклятья падала на развод, и мышка была той, кто знала об этом со слов дракона, который поделился на радостях с ней этой новостью. Только он не думал, что жена превратит развод в бесконечный кошмар. Но не этим его мысли были заняты.
Флеминг усмехается, слыша слова девушки о том, что она бы сделала, если бы война больше не начиналась. Что ж, он был с ней согласен, а в бардачке как раз лежит бутылка виски, которую он забросил туда ещё пару дней назад. 
- В Стране Чудес от того, кто правил, зависела моя свобода. При Белой королеве я был вне закона, и на меня охотились все, кому не лень, независимо от того, убивал я кого-то или нет. При Анастасии, хоть и был на службе у неё, бояться мне было нечего. Но здесь, в Сторибруке, ни одной из них не получить власти, а потому в этой войне нет смысла. И я не хочу быть пешкой в чужой игре.
Знает ли Соня, чья на самом деле это игра? – Сомнительно. Не думаю, что Мирана и Абсолем рассказали всю историю, как есть. Главное было свергнуть тирана, а жертвы не имели значения.
Когда-то и для него количество жертв не имело значения, а теперь он просто их избегал. Что-то менялось в драконе, и начало меняться ещё там, дома, а здесь процесс продолжается и тому способствует рядом человека, который не даёт просыпаться дракону.

Соня будто специально напрашивалась, говоря о том, что Томасу было неприятно вспоминать, и он стискивал зубы, сдерживаясь, что не выбросить девушку на дорогу, предварительно свернув ей шею. О да, он бы с удовольствием сделал это, чтобы она замолчала, и он предупреждает её взглядом, в котором откровенно сквозила угроза. Но складывалось такое впечатление, будто не замечает или только делает вид, что не видит. Однако, мысленно дракон усмехается над замечание Сони, что он не умеет выбирать девушек. Как бы грустно ни было, но в словах была истина. Сначала сбежавшая Нола, потом Алиса, оказавшая той, с кем он должен был сразиться в Бравный день, а затем и Анастасия, ещё один «прекрасный» подарок судьбы. И только к последней он испытывал ненависть, в то время как двух других любил, а одну из них любит и по сей день.
Следующие слова Сони становятся подобно спичке, поднесённой к горючему. Ярость вспыхивает мгновенно, и только контроль над ней позволяет сдерживать её.
- А что не случилось в Бравный день? - дракон бросает насмешливый взгляд на девушку. - Ты говоришь о том, что я не должен быть жив? Или Алиса должна была умереть? Вы промыли ей мозги, заставив выйти на бой со мной, не имея при себе ни меча, ни магии, а еще меня называют злодеем! - стоило бы быть сдержаннее, но Томас вспылил. И что бы он ни говорил Алисе в Бравный день, в глубине души он поверил ей, что оружия при себе не было. Да это и не важно, она даже не попыталась его использовать. Это был нечестный бой, где победитель был заранее определен. И это его несказанно злило. Мирана, при всей своей любви к народу, отправила девушку на смерть. А он хотел не убить, а спасти от всех: от Красной королевы, от Белой, от ее так называемых друзей, которые не дали подойти к ней, когда она упала, думая, что он хочет добить ее. Как глупо вышло! - Как бы то ни было, Белая королева проиграла, - прозвучало более спокойно, однако вспышка гнева все еще не отпускала и сказано это было не без удовлетворения. Ему доставляла удовольствие мысль, что Мирана проиграла. Месть за Алису? Возможно. Они не имели права с ней так поступать. Что ж, второй раз у них ничего не выйдет. Во всяком случае, он сделает все, что в его силах, чтобы Белая королева и ее приспешники не смогли использовать Алису в своих целях.
- Нет у меня друзей. Все они предали меня, - все еще сказывалась злость, и Томас сильнее сжимает руль, грозя оторвать его. Наверное, все-так не стоило подвозить Соню. Не зря избегал с ней встречи, как знал, что нормального разговора не получится. Правда, про друзей он солгал. В его жизни теперь была маленькая звездочка, и Соня его не предавала. Они подружились здесь, в Сторибруке, хотя в прошлом он бы никогда не подумал, что все так может обернуться, и ее вины в этом не было.

- Ну извини, что разочаровал. В следующей раз обязательно позволю отрубить себе голову, чтобы тебя порадовать, - не удержался от сарказма Томас. Он и не сомневался, что его смерти в тот день ждали многие, и только Анастасия, не умолкая, твердила о том, что он должен выиграть. Ей не нужна была справедливость, она желала лишь сохранить власть в своих руках, и отправляя дракона на бой, ей безразлична была его жизнь. Всем было безразлично, а повстанцы верили в своего воина, но не думали, что она падёт от руки дракона.
Всё получилось совсем не так, как ожидали. Как-то глупо и неправильно, и только усложнило. Пророчество лишь добавило сложностей в отношения со всеми, смешав всё так, что стоило только всё вспомнить, как захотелось вновь забыть, но ещё сложнее определиться, как какую из двух жизней хочется стереть, будто её никогда и не было.
Соня заговорила о справедливости, а Томас её почти не слушает. У каждого из них своё представление о справедливости, и, если затевать спор, можно спорить до бесконечности. Хотя, это, пожалуй, не то, во что верил дракон. Разочаровался ещё в далёком прошлом, а теперь для него это как сказка, в которую не стоило верить. Одна из тех, которые Алиса рассказывает на уроках литературы. Вымысел, не более.
- Ты веришь в справедливость? – спросил колдун, пока девушка снимала куртку. В машине стало жарко, и он выключил печку. Тепла хватит, чтобы довести мышку до дома, а ему нужно, чтобы было более прохладно. Задыхался от жары, но, наверное, то, что Соню ещё совсем недавно считал другом, играло свою роль, раз он заботился о её здоровье, не позволяя себе даже немного приоткрыть окно.
Соня предложила закрыть тему прошлого, и Томас был не против. Не говорить о прошлом, о настоящем, о будущем, а просто доехать молча, но затронутая тема друзей не повисла в воздухе, а эта именно та тема, из-за которой он всё это время избегал Соню.
Те двадцать восемь лет жизни он считал иллюзией, и к построенным отношениям не знал, как относиться. С кем-то сохранялись, с кем-то рушились, но чаще всего прошлого играло важную роль в определении того, кем являются друг друга. И Томас знал, что, если он согласится продолжить дружбу с мышкой, однажды ей придётся выбирать, потому что тьма так просто не оставит дракона. А ведь она стала другом, с которым можно было выпить на брудершафт.  Нала была не в счёт. Казалось, с ней только и встречались для того, чтобы пропасть в каком-нибудь баре, а хорошо надравшись, что еле волочили ноги, расходились. А Соне он доверял, не смотря на разницу в возрасте. Она понимала его, давала мудрые советы и разгоняла тоску своим оптимизмом.
Флеминг затягивал с ответов, притормаживая у очередного светофора. Дождь постепенно стихал, но видимость всё ещё сохранялась плохая, и это жутко раздражало. Всматривается в даль, чтобы что-то увидеть, а где-то рядом мелькнул свет фар, говоря о том, что кто-то проехал рядом. Томасу на это было легче отвлекаться, чем ответить на вопрос мышки.
- Ты знаешь ответ, - спустя время произносит дракон, но смотрит на дорогу. Она и сама всё знает, а ему, как всегда, трудно это признать. Трудно признать, что нашёл общий язык с врагом. – Ты знаешь, кто я, знаешь, что я делал, и я не стану говорить, что изменюсь и буду вести праведный образ жизни. Я не знаю, что ждёт нас дальше, но, если мне придётся защищать свою жизнь, я пойду до конца.
Загорелся зелёный свет, разрешая продолжить путь, но машина не трогалась, оставаясь на месте, а Томас повернулся к сидящей рядом девушке. Выглядел он серьёзно, да и тема была не той, над которой хотелось шутить. Во всяком случае, не сейчас.
- Если тебя всё устраивает, можно попробовать, - он не договаривает, но, кажется, и так всё понятно. Попробовать сохранить дружеские отношения, хотя теперь это кажется сложным. Соня всё ещё на стороне Мираны, а Томас собирается придерживаться своей стороны, и если придётся убивать, он сделает это, не смотря ни на что. Мышке стоит хорошо подумать, потому что с драконом водить дружбу ей будет не просто и не раз встанет выбор, на чьей стороне быть, если только не получится примирить два враждующих лагеря, что сделать не реально. Если только вывести Алису, тогда можно совсем забыть про эту чёртову войну и позволить королевам поубивать друг друга.

Разговор о справедливости Томас продолжать не стал, несколько удивившись изменившейся точки зрения Сони. Раньше она говорила о том, как несправедлива Красная королева и её верный дракон, так неужели разочаровалась в Миране? Флеминг был не против узнать, что же заставило мышку изменить своё мнение, но отложил все эти разговоры на потом. К тому же, стоило дождаться главного ответа, который дракон ждал от неё. Впрочем, ждал ли? Томас был уверен, что она откажется. Он – дракон, даже если он больше не на службе у Красной королевы, он не сильно изменился, а Соня должна оставаться с друзьями, там ей будет лучше.
Колдун уже выстроил ответ мышки, когда она произнесла то, что совершенно расходилось с тем, что надумал он. Томас удивлённо выгибает бровь, не веря в то, что не ослышался. Она не станет его менять и будет сквозь пальцы смотреть на то, что он делает? Это было так не похоже на Соню, которую он знал в Стране Чудес, что в какое-то мгновение показалось, что это не она рядом сидит в машине, а кто-то другой. Но это была она, та самая Соня, и она готова принять дракона таким, какой он есть, что было удивительно. Первая из повстанцев, кто решился на подобный шаг, но стоит ли верить ей? Может, это просто очередной ход? Но что мешает ему убить Соню, если она предаст его? Оправдание убийству будет, значит, ничего страшного нет. – Ещё не хватало оправдания убийствам искать, - остался недоволен дракон внезапно всплывшим мыслям. Это было глупо и совсем не в стиле дракона. 
- Не боишься, что однажды придётся делать выбор? – спрашивает Томас, переводя взгляд на дорогу. Машина плавно двигается, сворачивая к нужному дому. – Я больше не участвую в войне, но у меня свои планы, и я не стану их менять. Ты можешь оставаться верной Миране, но не стоит их посвящать в то, что я делаю, особенно Алису. Тебе всё понятно? – колдун поворачивается к девушке и пристально смотрит на неё, но не долго, возвращая взгляд на дорогу. Впрочем, проехали они совсем не много перед очередной и теперь уже конечной остановкой.

Томас не стал ничего говорить Соне по поводу её отсрочки с выбором, хотя он предпочёл бы избежать его. Не ему выбирать, но ему смотреть, как человек, которого он подпустил к себе близко, уходит, в одну секунду становясь врагом. И Томас знает, что не станет держать Соню, если её выбор падёт на друзей. Они ей ближе, чем дракон, и там, среди них, тот, кого она любит. Так имеет ли он права эгоистично удерживать её? Она и так идёт на большой риск, соглашаясь на дружбу с Бармаглотом. Это опасно не только потому, что её могут назвать предательницей, но и дракон может быть опасен. Внезапная потеря контроля или вспышка неконтролируемой магии, или ещё что-то, что может причинить вред.
И всё-таки Соня права, не стоит об этом думать сейчас. Отложить до лучших времён, главное не дождаться, когда станет поздно. Пожалуй, это может стать проблемой, но всё же Томас не вмешивается в решение девушки.
При упоминании о Чеширской колдун закатил глаза. Вот уж кого вспоминать не хотелось, так это вездесущую Кошку, умеющую выводить из равновесия одним своим появление, и как сказала Соня, умела создавать шум из ничего. Это было её даром, но однажды это может её погубить. Однажды, когда она в следующий раз придёт к дракону с подарком и лестью, она может не уйти живой. И как бы не хотел удержаться от убийств, с Арабелой это так тяжело.
- У меня нет грандиозных планов, - усмехается Флеминг, умалчивая о том, что начал охоту за духом. Незачем пока об этом Соне знать, ещё неизвестно как к этому отнесётся. А вот радости подруги по поводу разводу Томас не разделял. Нет, он был рад, что развёлся с Анастасией, но всё ещё не избавился от неё окончательно.
Томас улыбнулся, как бы подтверждая слова девушки, но про себя думает, что избавится от головной боли, когда убьёт Анастасию. И снова убийства, или думать о них стало частью дракона и без них существование теряет смысл.
- Доброй ночи, - ответил Флеминг, но вряд ли был услышан. Соня уже захлопнула дверь, но её последние слова оставили приятное тепло, и усмехается, качнув головой. Необычно воевать с кем-то, желать смерти, а потом вот так спокойно поговорить в машине и расстаться друзьями. Если только Соня не лукавит, не втирается в доверие, чтобы следить за драконом. Если это так, то Бармаглот уже не тот, потому что позволяет ей переступить запретную черту. Впрочем, он ещё последит за ней. В другой день, когда будет повод для подозрений.
Мысли прервал телефонный звонок. Приглушённый, будто телефон чем-то накрыт. Томас открыл бардачок, и в глаза бросается бутылка коньяка, которую он купил ещё вчера, но сумел забыть о ней.
На телефон колдун не реагирует, позволяя тому звонить дальше, а схватив бутылку, он выскочил из машины.
- Соня, - позвал он, привлекая её внимание, и поднимает бутылку над головой, чтобы ей было видно. – Не хочешь отметить наше примирение?

Для кого-то будет, наверное, странно, что старые враги собираются пить вместе. Но больше не враги. Томас не чувствует вражды по отношению к Соне, не собирается её убивать, а действительно всего лишь хочет отметить примирение и, может, совсем немного, узнать, насколько она искренна с ним, а не всего лишь втирается в доверие. Впрочем, дракону сейчас совсем не хочется думать о том, что девушка может нанести удар в спину и просто следует за ней, останавливаясь около совместной фотокарточки. Напоминание о прошлом, когда они не помнили о Стране Чудес, о войне, и просто жили как обычные люди. Смотря на фото, улыбается уголками губ, вспоминая тот день и первую встречу с мышкой. Это сейчас он позволяет себе улыбаться, а в тот готов был её убить. Ирония, что и здесь первое впечатление было далеко от положительного.
- Немного магии и дом будет не хуже, чем мой, - отвлекается Томас от фото и от шкафа с непонятными, причудливыми безделушками. Ему казалось, что Соне ничего не нужно менять, дом являлся отражением своей хозяйки и что-то менять было бы лишним.
Соня достала бокалы, а Томас открыл бутылку, разливая коньяк.
Пить с бывшими врагами оказывается весело. За столом то и дело раздавались взрывы хохота, и чем меньше оставалось в бутылке, тем чаще смеялись. Вспоминали смешные моменты, в том числе в Стране Чудес, и сейчас всё это казалось ужасным, а смеялись, находя и забавное. Впрочем, ненамеренно они не говорили о прошлых деяниях Томаса, подсознательно не желая портить вечер или, точнее, уже ночь.
Соне сидеть надоело, и она включила музыку, решив и Томас вовлечь в танцы.
- Соня, я не танцую, - попробовал упираться дракон, но это была бы не Соня, если бы не добилась своего, а потому Томаса очень быстро вытащили из-за стола. Он не привык к современной музыке, а последний раз танцевал с Алисой, и было это очень давно, а теперь толком и не знал, что делать. – Я убью тебя, - смеётся Томас, двигаясь в ритме и кружа девушку. Это оказалось очень весело и довольно быстро вошёл во вкус. Если бы ещё время от времени ноги у обоих не заплетались, у них мог получиться довольно неплохой танец.
Когда музыка закончилась, Томас упал на стул, отчего тот покачнулся и не повалился на бок, но равновесие удалось удержать.
- Больше никаких танцев. И никому об этом не рассказывай, - Томас залпом допивает остатки из бокала, и наполняет бокалы вновь. – Тебе не кажется, что нам этого будет мало?
Томасу определённо мало, и он хочет ещё. К тому же, ночь только началась.

День, начавшийся неудачно и грозивший закончится пьянкой в гордом одиночестве, подходил к концу в компании друга. Он может считать ее другом? После этой ночи, пожалуй, сможет. С Соней он смеялся от души, чего с ним не было давно, и подыгрывал ей, деланно ужаснувшись, когда она заговорила о том, что теперь у нее есть компромат на Бармаглота. Томас и не думал, что когда-то придется танцевать что-то далекое от бальных танцев. Но пришлось и это оказалось очень весело. Кажется, он не против повторить, но остаётся на месте, пока Соня достаёт бутылку виски и с шумом ставит её на стол.
Флеминг разлил по бокалам виски, слушая жалобу мышки на Мэтта, и колдун усмехается. Стоит ли удивляться? Мартовский всегда был странным, а то, как он разговаривает с животными и вовсе смотрится смешно.
- Хочешь я поговорю с ним? Или убью? Чёрт, мне скучно в этом городе, - Томас откидывается на спинку. – Давай я его заставлю. И тебе хорошо, и мне хоть какое-то развлечение.
Сложно было определить серьёзно Томас говорил или нет, хотя по блеску в глазах можно было подумать, что вполне серьёзно. Он бы с удовольствием кого-нибудь убил, а Мартосвский всегда раздражал, поэтому выпустить ему кишки было бы особым удовольствием, но Соня это вряд ли оценит. Как и Алиса, и остальные жители города, да и сам дракон дал себе слово, что постарается воздержаться от случайных жертв.
Томас сделал глоток виски, отодвигая ненужные, но столь заманчивые картины, в сторону. Он не может сейчас сорваться, когда у него есть план, как раз и навсегда избавиться от врагов. Но об этом подумает завтра, а сейчас Соня ему напомнила кое-что, что, казалось бы, уже не тревожило его душу, но всё же иногда просказывало, напоминая, что один маленький узелок может испортить «долго и счастливо» дракона.
– Ты злишься, что тебя Мартовский тебя замуж не зовёт, а я как-то сделал предложение одной девушке, и она согласилась, но сбежала перед свадьбой, - Томас опустил глаза на бокал, задумчиво смотря в тёмную жидкость. – Никогда не понимал Алису. Сбежала в поисках воспоминаний вместо того, чтобы обратиться ко мне.
Кажется, он в первый раз озвучил то, что его беспокоила, когда Алиса сбежала от него в первый раз. Почему она не обратилась за помощью к Томасу, если не знала, что он и есть Бармаглот? Хотя стоило бы забыть об этом, ведь смирился, что Алиса лгала ему.

Томас глубоко вздохнул, сдерживая ярость, которую вызвало признание девушки. Глупо было думать, что Алиса сама догадалась, что у неё часть воспоминаний украдено, но он не думал, что в ту ночь в дом проникла Соня. Как волшебница она слаба, но смогла преодолеть защитное кольцо, как и Алиса, когда пришла за второй частью воспоминаний.
Томасу показалась, что ему перекрыли поток воздуха. Стало тяжело дышать, и он встаёт, отходя к открытому окну, упираясь руками в подоконник и лбом прислоняясь к стеклу. Казалось, алкоголя в крови не осталось, будто не пили они с Соней в этот вечер. Дракон прикрывает глаза, вспоминая ту злополучную ночь. Всё было хорошо, он спал безмятежно, пока что-то не начало беспокоить. Он игнорировал, пока это стало невыносимо, и он отправился к Алисе в комнату, но было уже поздно. Теперь он понял, что именно его беспокоило. Защита трещала, а он наивно подумал, что это страх перед будущим с Алисой.
- Ты не понимаешь, что ты сделала. Я ведь правда полюбил её. По-настоящему. Это не было игрой или ловушкой для неё, - Томас грустно усмехается. – Все были уверены, что я хочу убить Алису, но я не хотел этого. Никогда не желал ей зла.
Томас говорит тихо, всё ещё блуждая по коридорам памяти, заглядывая в те комнаты, где он был счастлив с Алисой. Это было недолгое время, пока она не знала, что решилась связать свою жизнь с драконом, а дракон готов был положить к её ногам целый мир. И то, что он создавал бы для неё, было бы лучше и чудеснее той поляны, которую он ей показывал.
Всё это осталось в мечтах, разрушенных эгоизмом повстанцев. Они разрушили счастье дракона, не дав ему обрести своё «долго и счастливо», и главная виновница этого сидит за спиной, и ему так тяжело сдержаться и не убить её. И он продолжает стоять у окна, сжимая пальцы, пока не побелеют костяшки.
Часы тикают, отсчитывая минуты молчания. Соня благоразумно молчит, а Томасу слишком больно, чтобы проронить хоть слово. Он всегда видел в повстанцах эгоистов, не способных видеть дальше своего носа. Был прав, так и оказалось. Они не увидели, что их Бравный воин, не осознавая того, сделала шаг к миру, не проливая кровь, но им понадобилось всё испортить, и в итоге обрекли на страдания дракона.
Но что было бы, узнай Алиса правду после свадьбы?
Этот вопрос тоже не давал покоя колдуну, и сейчас он всплывает в сознании. Плечи опускаются, а Томас проводит ладонью по лбу, хмурясь, теряясь в собственных мыслях. Разворачивается к Соня и тянет руку за бутылкой, делая подряд два больших глотка. Морщится, закрывает глаза, но ненадолго. Распахивает резко, делая ещё один глоток из бутылки, но уже меньше.
- А, может, так лучше, - выдаёт он, находя в себе силы примириться со случившимся. Впрочем, нет, он никогда не смирится с тем, что так и не смог построить жизни с любимой, но сейчас он не станет срываться на Соне. Она считала его злом, а Алису – спасением, и нет ничего удивительного в том, что она забрала её у дракона.