Томас стоял у карты Страны Чудес, висевшую на стене и истыканную дротиками, которыми обозначались места, где дракон побывал в поисках повстанцев, оставляя после себя пепелище. За последние два месяца дротиков на карте увеличилось и их станет больше, пока он не найдёт Мирану и её свору безумцев. Активность повстанцев становилась всё выше, и дракон надеялся, что тому не стало причиной присоединения к ним Алисы. Они так мечтали её получить, готовы были увести её силой и могли пойти на что угодно, только бы она поступила согласно пророчеству. Но меча у них всё ещё не было, он, как и обычно, был при Томасе, спрятанный в трость.
Томас останавливает взгляд на одной из деревушек в южной стороне. Она не раз упоминалась в последних донесениях как одна из возможных, где обитали повстанцы, и следовало бы её давно проверить, но читая сухие сообщения своих шпионов, он не находил того, что могло действительно показать, что там могут быть враги королевы. Он отправлял целые отряды в другом направлении, но шпионы оставались на юге, следили за всем, что происходит, и должны были докладывать о любых изменениях в жизни людей. И они не плохо справлялись, потому что сегодня дракон намеревался отправиться на юг. Не слишком далеко, но, возможно, зайдёт и дальше, а пока его ждёт бал герцогини, где он должен быть, а оттуда до нужной деревни рукой подать. К тому времени отряд карточных солдат будет на месте, и во главе с драконом они вытравят всех предателей, если они там есть.
Время близилось к тому, чтобы отправиться на бал, и Томас покидает кабинет, запирая его. На улице его ждала лошадь и небольшой отряд, построенный и готовый выступить в любую минуту. Колдун придирчиво осмотрел строй, а солдаты под пристальным взглядом вытягивались всё больше, и эта попытка показать себя как можно лучше, только ухудшала всё, превращая строй в неровный.
- Проверить бы, как они горят, - мысленно усмехнулся Томас, представив, как эта кучка карт горит, сбившись в кучу. На закате было бы прекрасное зрелище, которым Бармаглот бы с удовольствием полюбовался, а должен вести их против повстанцев и наблюдать совершенно иное. Он чувствовал, как дракон внутри довольно урчит, подобно коту, получившему миску сливок, в предвкушении, что скоро снова прольётся кровь. Сегодня он проявит себя, и никто его не остановит.
- Я появлюсь на балу и присоединюсь к вам. Нападём на закате. И помни, без меня ничего не предпринимай, -  Томас выделяет последние слова, делая на них упор. Ему не нужно, чтобы неосторожно солдаты спугнули повстанцев, а он обеспечит внезапность, напав сверху.
Перекинувшись её парой фраз с командиром, колдун оставляет его. Он не хотел появляться на балу, но это было едва ли не приказ королевы. Зачем ей это? Раньше она мирилась с нелюдимостью дракона, а сейчас буквально толкала его к людям. И он послушался, в тот момент почувствовав, как невидимый поводок неприятно стягивает шею.
Размах бала не оставил бы равнодушным никого, но Томас не замечал окружающей его красоты. Он поговорил с некоторыми знакомыми, но танцевать ни с кем не стал, как бы ему не намекали некоторые пригласить их на танец. А когда начался вальс он и вовсе скрылся, даже не попрощавшись с хозяйкой. Впрочем, он не горел желанием её видеть, да она вряд ли была рада встречи с ним.
[float=right][/float]Солдаты ждали в указанном месте. Томас отпустил коня, присоединившись к ним, и обменявшись взглядами с командиром обратился в дракона, тут же взлетая, и пролетев совсем не много обрушивает на деревню столп огня, поджигая крайние дома. Люди повыскакивали, началась паника, кто-то кричал, получив ожоги, но страдать долго не пришлось. Появившиеся солдаты, как и всегда, получили приказ никого не щадить. Томасу как-то сказали, что с такой жестокостью он скоро истребит всё население Страны Чудес, но он не был с этим согласен. Гибли многие, но не все. Кому-то удавалось скрыться, кого-то он щадил. Ради чего? Чтобы они рассказывали о том, что случилось, и сеяли страх перед драконом? Возможно так оно и было. И в этот раз кто-то выживет, кто-то окажется в тюрьме, а предатели умрут.
Бармаглот пролетает над деревней, погружая её в огонь. Деревянные дома, соломенные крыши вспыхивали легко, и огонь распростился с неимоверной скоростью. Люди, бегая по улице, суетятся, пытаясь спасти дорогое, а дракон наблюдает за ним через красную думку, застилающую глаза и клонит голову на бок, смеясь над тем, что происходит. и спускается на землю, преграждая путь некоторым, кто пытался покинуть горевшую деревню, и теперь с одной стороны путь к спасению им перекрывал дракон, а с другой – солдаты.

Отредактировано Thomas Fleming (17 марта, 2016г. 11:19:25)

Люди падали замертво, сбитые огнём, мечом или ударом кулака. Всё настолько смешалось, что разобрать что-либо невозможно, и дым стелился по земле, скрывая происходящее. Острый слух дракона улавливал звон металла. Солдаты вступили в схватку с повстанцами, но последним предписано поражение. Дракон не мог отпустить врагов королевы живыми, а потому, низко пролетая над землёй, ударяет хвостом по горстке людей, неосторожно задевая и карточных солдат. Он не станет их жалеть, они знают, что дракон их никогда особо не ценил, но вынуждены подчиняться ему, а как бы им хотелось иной жизни. Но они смолчат, поднимаясь с земли под пристальным взглядом сверху, и снова вступят в бой. На лету Бармаглот хватает пастью одного из повстанцев, пронзая насквозь зубами, и выплёвывает окровавленное тело перед его друзьями, чтобы видели, что их ждёт, если они не сложат оружие, но те, движимые жаждой мести за товарища, ещё более ожесточённо бросаются в бой.
- Как глупо! Они могли бы продлить себе жизнь, но хотят погибнуть в бою. Достойный выбор воина, - это не было насмешкой над решением повстанцев бороться до конца, скорее уважение, что они предпочли смелость трусости, за которую расправа над ними была бы более жестокой, потому что Томас ненавидел проявление трусости и себе не позволял поддаваться ей.
Дома горели, слышались стоны раненых, и Бармаглот в блаженстве прикрывал глаза, замедляя полёт. Ему это нравилось, ему нравились страдания этих никчёмных людишек, которые переступили закон и дали кров тем, кого следовало убить. Это было их ошибкой, за которую они поплатятся.
На земле было неприятно было находиться. Едкий дым проникал в лёгкие, создавая неприятное ощущение от которого хотелось избавиться, а избавиться только одним способом, вновь оказаться в небе.
Рядом мелькнула тень, и Бармаглот дёргает головой, не собираясь пропускать нападение на него, но воин ещё нападал, находясь на некотором расстоянии, сжимая меч. Воинам была девушка, юная, но воинствующая. Это было странное сочетание. Такой Алису ему ещё не приходилось видеть, а это была именно она. Спустя два месяца предстала перед ним, и на мгновения Томас забывает, что находится посреди пылающей деревни, а вокруг идёт битва.
С того дня, как она ушла, он старался не думать о ней, и когда почти получилось, она вернулась, но вернулась не просто так, а с мечом, собираясь на него…. напасть? Томас бы посмеялся над этим, но находясь в облике дракона, он не может этого сделать. Это был даже не тот меч. – Они там совсем с ума сошли? Убедили Алису присоединиться к ним и даже меч нужный не дали. И она… она же могла отказаться, - последнее было самое неприятное. Когда-то ему пришлось вступить в схватку с повстанцами, которые хотели забрать её и увести в свой лагерь. Он чуть не погиб в тот вечер, и в итоге та битва оказывает бессмысленной, потому что в итоге всё равно проиграл. Она с ними, а теперь стоит напротив него, с оружием в руках, видя в нём врага. И это его Алиса, на которой он хотел жениться.
Кто-то бросает в дракона меч, но тот, ударившись в чешую, оставив неглубокую царапину падает на землю. Это отвлекает Бармаглота от девушки, и он изрыгает пламя в сторону нерадивого воина, который так неумело воспользовался мечом. А после недовольно фыркнув, дракон превращается в человека. Он понимал, что раскрывает себя перед Алисой, но ему важнее увести её отсюда, пока она не пострадала. Да, он поступает против приказа королевы, в котором явно значилось, что он должен убить Бравного воина, но он не может. Он всё ещё любит её, и в глубине души рад увидеть её и хоть на секунды прикоснуться к ней, что и собирался сделать, уведя от деревни подальше, чтобы солдаты её не убили. Но повстанцы не хотели оставить его в покое, и краем глаза он замечает, как на него снова собираются напасть. Не желая быть убитым, он внимает меч, и одним взмахом срубает голову предателю. Жестоко, но иная судьба его не ждала. Окажись он в темницы, выход ему был бы проложен только на плаху, а оттуда в безымянную яму, и голова так же была бы отделена от тела.
Томас рукавом стирает брызнувшую на лицо кровь, но, кажется, только размазывает её, а меч остаётся в руке на случай нового нападения. Ему бы только добраться до Алисы без помех, который вокруг было слишком много, и самыми главными были повстанцы, которые, казалось, запаниковали, когда дракон двинулся в сторону Бравного воина.

Томас хотел, чтобы Алиса узнала о том, что он – дракон, совсем не так. Если бы она осталась с ним, он бы постепенно готовил её к правде, но правда свалилась на неё слишком внезапно, и стоит ли удивляться ненависти в её глазах, когда она видит перед собой Томаса? На её глазах он убил человека, но он делал это и раньше. Он убивал повстанцев, когда защищал её, но тогда она всё равно считала его храбрым рыцарем и даже вышила его портрет с мечом, который до сих хранился у него, как память о счастливых днях. Вот только спрятана эта память была в ящике стола и не извлекалась оттуда на протяжении нескольких недель, покрываясь пылью.
Повстанцы словно пользовались тем, что дракон превратился в человека, но не учли, что у человека есть магия и оружие, которое всё ещё было на его стороне, а, значит, он всё ещё может убивать и будет это делать, пока не уничтожит всех своих противников. Ещё один молодой парнишка падает, истекая кровью, а Томас поворачивается в сторону Алисы и как раз вовремя, так как она в это время напала с мечом на него. Колдун успевает отразить атаку, но всего лишь отталкивает девушку, не причиняя ей боли. Он хмурится, не понимая, зачем она напала на него, а сердце неприятно сжимается. Он всё ещё её любит...
До него доносится шёпот Алисы, едва уловимый среди шума, окружавшего Томаса и воина-девушку, которая только сейчас узнала, что едва не вышла замуж за дракона.
- Этого не должно было произойти, - качнул головой Томас, сожалея, что всё случилось именно так. Он хочет всё объяснить, подбирает слова, но услышав крик Алиса, распахивает глаза, и смотрит на неё так, будто не понимая, как она может задавать подобный вопрос. Разве она не знает? Что толкает её встать на сторону повстанцев? Просто желание? Он не поверит в это. Во всём виновата магия пророчества, заставлять следовать согласно долгу и сопротивляться этому слишком сложно. Но у них почти получилось.
Они стоят на окраине площади и глупо надеяться, что остались незамеченные. Томас про себя отмечает, что найдётся тот, кто доложит королеве, что он встретил Бравного воина, но не убил. Он отмечал, как иногда, в короткие перерывы между ударами меча, на них бросали обеспокоенные взгляды повстанцы, боясь за свою спасительницу, но никто и никогда их не понял бы, что в этот момент чувствовал дракон, разрываясь между чувством и долгом, но отдавая предпочтение первому, а потому Алисе ничего не угрожало, и, находясь в компании Бармаглота, она в ещё большей безопасности, чем с армией повстанцев. Но никто из приспешник Белой королевы не умеет читать мысли, а потому видят в драконе опасность. Двое отделяются от общей массы, собираясь напасть на Томаса, но он даже не поворачивается в их сторону, неотрывно смотря на Алису. Всего один жест рукой, и пара смельчаков падает на землю со свернутой шеей. Ему не жаль эти две отнятые жизни, ему жал, что всё это видит Алиса. Он хотел уберечь её от жестокости, которую ему приходилось видеть, а зачастую быть её виновником, но здесь он не может вести себя иначе. И единственный шанс поговорить с ней спокойно, это покинуть поле боя.
Багровая дымка окутывает Томаса и Алису, перенося в сторону от сражения. Каким-то чудом уцелевший домик, что даже Томас удивлён, увидев его, не пострадавшим от огня. А рядом густое дерево, разросшееся настолько, что в его густой листве легко можно было спрятаться. Колдун поднимает голову, прислушиваясь, вдруг действительно кто-то залез туда. Ничего не слышит, но видит, что Алиса всё ещё упорно держится за меч и усмехается. Если захочет её убить, оружие её не спасёт, и у неё была возможность убедиться в этом.
- Я не хотел, чтобы ты таким образом узнала правду обо мне, но всё ещё можно вернуть. Пойдём со мной, и всё будет, как прежде, - говорит, а сам в это с трудом верит. И дело было не столько в Алисе, сколько в Красной королеве, до которой если дойдёт слух, что он спас Алису, она захочет получить голову самого дракона. – Этого бы не было, если бы не ушла, - добавляет с горечью. Он всей душой вернуть её, вернуть те безмятежные дни, когда они вместе были счастливы и готовились к свадьбе. Насколько он знал, Маргери до сих пор сохранила платье на случай, если Алиса всё-таки вернётся.

Чего добивался Томас, уводя Алису с поля боя? Что она всё забудет и пойдёт с ним? Наивно было это предполагать, а дракону и вовсе не стоило давать себе надежду, но любовь никуда не делась, а потому не может поступить иначе, кроме как попробовать убедить не совершать глупости. Она не должна так рисковать собой ради глупого пророчество, но она стоит перед ним, сжимая меч, и колдун на секунду представляет у неё в руке меч, за которым так отчаянно охотятся повстанцы.
Яркая картинка появилась в сознании, и Томас тут же её отбрасывает, чуть нахмурившись. Он успел узнать, что Алиса смелая и храбрая девушка, и она не побоится выйти против дракона, даже если будет знать, что обречена на поражение. Её смелости хватит, чтобы противостоять чудовищу и, возможно победить его. Хотя нет, для победы ей понадобиться куда больше, чем клинок и смелость, но глядя на неё, кажется, что не стоит пытаться объяснить этого, и дракон готов локти кусать от того, что не может повлиять на Алису. Он обещал, что дракон никогда ей не навредит, но не сможет защитить её там, на поле боя, когда встанет вопрос о том, чтобы спасти свою жизнь или её. Может ли он пожертвовать собой? Нет, он знает, что не сможет.
Томас не пытался обвинять Алису, но его слова она воспринимает довольно остро, отвесив дракону звонкую пощёчину. Больно и неприятно, а щёку жжёт, но он не реагирует на эту боль. Куда больнее Алиса нанесла удар словами. Понимала ли она это? Наверное, нет, потому что, если бы знала, что в этот момент чувствует Томас, она продолжила бы, чтобы сделать ему ещё больнее, ведь мечом он не позволит навредить ему, а слова – не такое уж плохое оружие, если правильно подобрать и обрушить на того, чьей слабостью стала. Непростительной слабостью, но всё же приятной, как бы он ни пытался этого отрицать.
- Ты ничего не понимаешь, - совсем тихо произносит дракон, выдыхая. Как ей объяснить, что она была его якорем? Что ради неё он мог отказаться от убийств? Она сдерживала дракона, одев на него цепь, крепче той, которой держала его Красная королева, но если королеву он ненавидел, то Алису любил, и не возражал против того, чтобы она держала дракона под контролем. Она даже не подозревает, какой властью обладает над чудовищем, и дразнит его, пытаясь разозлить, а он сдерживается не потому, что этого хочет, - с каким бы удовольствием он спалил бы рядом стоящий дом, - а потому, что боится навредить ей.
– Если бы ты не сбежала, у меня не было бы нужды убивать. И не говори мне, что ты сожалела. Если тебе так нужны были это чёртовы воспоминания, ты могла бы обратиться ко мне.  Как ты думаешь, кто их у тебя забрал? – как бы ни пытался Томас разговаривать более спокойно, у него это не получалось. Он держался изо всех сил, но не смог не повысить голос, грозя вот-вот сорваться. Не стоит Алисе дразнить дракона, но вряд ли она об этом знает.
Колдун приближается, вставая почти вплотную к девушке, и перехватывает рукой меч за остриё, сжимая пальцы, раня себя, но смотрит Алисе в глаза, полных ненависти, но ответить ей тем же он не может. Он хочет, чтобы она прислушалась к нему, точно так же, когда говорил о том, что сражения не для неё. Он просил её пообещать, что она никогда не будет рисковать собой, вступая в битвы, словно предчувствуя, что однажды они встретятся на поле боя.
- Ты обвиняешь меня в том, что я убиваю ради той, кому поклялся в верности, но ты… Зачем тебе меч? Ты тоже собираешься убивать. Так в чём разница между нами? В том, что я родился драконом, а ты всегда останешься человеком? Так и оставайся им, Алиса. Выброси меч и прекрати винить меня во всех бедах Страны Чудес. Я не больше виноват, чем Белая королева.
Томас игнорировал боль в руке, как и кровь, окрашивающую меч в красный цвет. Это всего лишь небольшая рана, которая заживёт, но хватку всё же ослабляет, но продолжает держать клинок, не думая, что Алиса захочет им воспользоваться. Неужели она всё-таки сможет на него замахнуться? Это бесполезно, когда знаешь, что всё равно не сможешь убить.

Разговор с самого начала не был простым, и чем дальше, тем больше заходили в тупик, из которого выхода не было видно. Даже дракон, привыкший рассчитывать каждый шаг, если нужно, наступать на собственные чувства, но с Алисой так не получалось. Он шёл на поводу у своих чувств, сохраняя Алисе жизнь, убеждая, что она делает неправильный выбор, но она не слушает. Возникло чувство, что разговаривает не с ней, а со стеной, которая скрывала их от солдат, и, к счастью пока никто их не искал. Это было странно. Неужели повстанцы совсем не беспокоятся о Бравном воине? На их месте Томас бы всё перевернул вверх дном, и такое отношение к жизни девушки его откровенно злило. Хорошо, если солдаты перебьют этих недоумков как можно больше.
Алиса просит убрать руку с меча, и он, видя сочувствуя на её лице, мысленно улыбается. Ей неприятно видеть его кровь, а это уже что-то значит, хоть и сделал это не для того, чтобы вызвать жалость.
Он сжимает её пальцы, задевая кольцо и опускает глаза, видя тот самый цветок, который подарил ей, когда делал предложение. Она всё ещё его носит! Это несколько удивило дракона. Почему она это делает, если ненавидит его? Может, всё совсем не так, как кажется?
- Ты всё ещё носишь кольцо, - звучит немного удивлённо, а Томас пристально смотрит на девушку. Алиса выпускает руку, но он словно этого не замечает. – Может быть, я лгал тебе о том, кем я являюсь, но никогда не лгал о своих чувствах к тебе, - он берёт её руку в свою, не позволяя ей выдернуть ладонь, и поднимает на уровень груди, чтобы и Алиса увидела кольцо. – Это знак того, что кем бы я не был, кому бы я не служил, со мной тебе ничего не угрожало. Я не собирался тебя убивать.
В голосе звучит усталость. Томас так отчаянно хотел донести до Алисы, что не желает ей зла, что её недоверие его убивало. Почему она не хочет ему поверить? Это не так сложно, и если она задумается, то без труда проложит мост над пропастью, которую сама же между ними создала.
Он отпускает руку Алисы, но не отходит от неё. При желании она могла бы пронзить его мечом, который держала в руке, но почему-то тянула. Не убила бы, но хотя бы показала, что не стоит дальше пытаться договориться с ней, а она всё откладывает. Свой меч он тоже держит в руке, но не собирается его использовать. Если только для защиты, но не для убийства.
В какой-то момент показалось, что Алиса намеренно затягивает разговор, чтобы он не помог солдат разгромить повстанцев, но на это ему было плевать. До предателей он доберётся позже, а пока главной целью была Алиса. До скрежета костей упрямая девушка, за что иногда хотелось свернуть её тонкую шейку, и она так необдуманно причисляет себя к повстанцам, от чего Томас хмурится. Ему это уже совсем не нравится.
- Ты не одна из них, - перебивает её Томас, но она продолжает, говоря о том, что он не сможет её переубедить, что говорит о том, что она совсем не знает о его возможностях. Может, у него и нет гипноза, как у Абсолема, но есть и другие способы, как заставить сделать то, что нужно, и в том числе подтолкнуть к верному решению. – Алиса, я могу заставить тебя сделать так, как мне нужно, но я не хочу этого. Я хочу, чтобы ты сама приняла верное решение, а не под влиянием магии.
Она смотрит на него с мольбой, и он хочет сделать так, как она просит. Если бы он только мог, он бы хоть сейчас отдал приказ об отступлении, но тогда всё будет ещё хуже, чем Алиса может себе представить. Королева никогда не простит отступления и обрушит свой гнев на повстанцев, а дракона запрёт до Бравного дня, и он не сможет ей помешать убить Алису, если вдруг их пути пересекутся. Нет, пусть лучше сегодня он потеряет часть своих солдат, а Алиса – часть своих, но он будет знать, что в случае чего он всегда может защитить её.
- Ты понимаешь, что ты предлагаешь? Ты хочешь сегодня обойтись меньшими жертвами, чтобы завтра потерять всех? И это случится не потому, что я этого хочу, Алиса, меня, может, и не будет, но это будет кровавая бойня, и случится она из-за одного неверного решения. Королева не простит отступления, и за это поплатятся все.  Так не лучше ли позволить погибнуть кому-то сегодня, чтобы спасти большую часть своих людей?
Он старается говорить убедительно, чтобы Алиса прислушалась, но на самом деле ему нет дела до горстки солдат. Он думает о будущем, о ней, но никаких об их бессмысленных жизнях, которые не более, чем пушечное мясо, которое он без зазрения совести пустит в расход.
Но как бы ему не хотелось и дальше продолжить разговор с Алисой, нужно было возвращаться, пока кто-нибудь их не застал и действительно не пришлось поступить так, как приказала королева. Или того хуже, ей доложат об этом разговоре, и тогда она может заподозрить, что дракон её предал.
- Нам пора заканчивать, - Томас отходит, собираясь покинуть укрытие. – Ты можешь вернуться к своим людям, но подумай хорошо, что ты делаешь. Это не твоя битва, и лучше тебе её закончить как можно скорее. И если захочешь вернуть вторую часть воспоминаний, ты знаешь, где меня искать.
Дракон поворачивается спиной, не веря, что у неё хватит духу нанести удар. В глубине души он радуется, что она всё ещё хранит кольцо, и он верит, что однажды они всё-таки смогут быть вместе.

Отредактировано Thomas Fleming (20 марта, 2016г. 15:47:58)

Томас делал вид, что не слышит Алису, целенаправленно идя на площадь, чтобы закончить начатое. Он должен это сделать во благо страны, во благо Алисы, чтобы её жизнь была безопаснее, во имя ненавистного долга. Нет, всё это для того, чтобы однажды добраться до автора пророчества, которым одним росчерком пера определил срок жизни не то Алисы, не то его, Бармаглота. И если раньше он готов был пожертвовать девушкой, то теперь он представлял, как однажды раздавит сердце бывшего друга, а пророчество сожжёт в огне, превратив в пепел. И Мирана падёт рядом с ним. Это будет сладкая месть за то, что по их вине дракон оказался на привязи.
Он шёл, не оборачиваясь, игнорируя просьбы Алисы, а она всё кричала ему вслед, призывая остановить кровопролитие. Он не мог, а потому не имело смысла продолжать разговор, пытаться что-то объяснить, пока сама не поймёт, а на это нужно время, нужно увидеть смерть тех, кто ей дорог. И она увидит это сегодня.
Оказавшись на площади, Томас увидел, что битва ещё продолжается. Повстанцы сопротивляются и у них это получается довольно неплохо, а солдатам королевы нужна поддержка в лице дракона. Она окажет её им с неба, погружая остатки уцелевшего в огонь, превращая этот маленький участок в ад, нагружая костлявую с косой работой. Ей придётся сегодня поработать, как и всегда, когда дракон выходит на очередную жатву.
Что-то капнуло на шею, будто пошёл дождь, но от дождя не замираешь на месте и от него не начинаешь светиться, как это случилось с Томасом, который внезапно замер, выронив меч, и оказался не в силах пошевелиться. В том, что произошло, отчётливо чувствовалась магия и довольно знакомая. – Чернила каракатицы, - осеняет его, а глаза распахиваются, когда перед ним появляется Алиса с признанием, что именно вылила их на него.
- Зачем, Алиса? – Томас задаёт немой вопрос, непонимающе смотря на девушку, но уже едва ли способен себя контролировать. Слишком чуткий на проявлении чужой магии дракон уже был в ярости, и метался по своей тюрьме, мечтая её разрушить. Он не верит сожалению девушки, не верит её слезам, и всё, что хочет, это разорвать её на мелкие кусочки, оставив стервятникам.
Томас задыхался от попытки сдержать его, но чернила – не последнее, что надумала Алиса. Остриё клинка легко пронзает плоть, показываясь со спины, и от резкой боли, оказавшейся слишком неожиданной, затихает и дракон. Затихает, чтобы в следующее мгновение дать о себе знать.
- Не тем мечом, - звучит приглушённо, но слова пропитаны яростью.
Яркое пламя вспыхивает в глазах, приобретая красноватый оттенок, напоминая Алисе, что перед ней не человек. Он пытается справиться справится с магией, которая крепко держала его в тисках, и неудача ещё больше злила. Дракон хотел свободы, хотел отомстить за боль, которая растекалась по телу от проклятой раны, за пролитую кровь, что окрашивала землю под ногами. Навсегда стереть слёзы её лица. Умерев, она больше не сможет плакать. Но перед этим она заплатит за каждую каплю крови.
- Это твой выбор? – раздаётся не то рык, не то крик. В это мгновение для Томаса никого не существовало. Мир сузился до одной маленькой фигурки, что стояла рядом с ним. Он не слышал радости повстанцев от того, дракона ранили, не видел их лица. Ярость накрыла с головой, и больше он не помнил о своей любви к девушке, желая причинить ей не меньшую боль, чем она ему. - Хорошо, я принимаю его, но помни, Алиса, ты заплатишь за это, заплатишь кровью своих друзей. Они умрут все до единого, и ты увидишь каждую смерть, и каждый раз повинна в их смерти будешь ты. Запомни это, потому что это твоё будущее, и никто тебя не сможет от него защитить. Это всего лишь вопрос выбора, Алиса, а я тебе говорил, насколько важно сделать правильный выбор.
Сопротивление дракона не остаётся безрезультатно, магия чернил начала ослабевать, и Томас последний раз окатив девушку ненавистью, исчезает, оставляя своих солдат, который, скорее всего, теперь отступят, потому что лишились главной поддержки. Самое неприятное было то, что у повстанцев теперь был повод для радости, и самое главное, они получили вострый меч, которым Алиса обязательно воспользуется при возможности.

Отредактировано Thomas Fleming (20 марта, 2016г. 19:07:07)

- Не делай вид, что тебе не больно, - служанка туго затягивает бинт, исподлобья смотря на Томаса. От такого движения он поморщился, но не издал ни звука.
- Всего лишь царапина, - отмахивает Томас. Что-то это напоминает, но он не пытается напрячь память, чтобы вспомнить. Нет, его мысли занимает куда более важная проблема, которая теперь заключалась всего лишь в одном имени.
- Я не о физической боли, Томас. Я знаю, ты любил её, и ты не можешь так просто отказаться от своих чувств.
- Она же отказалась, - дракон встаёт с постели, подходя к столу и берёт бутылка вина, открывая её и делая глоток. – Я дал ей шанс, она от него отказалась, а затем вылила на меня чернила и попыталась убить, к счастью, безрезультатно. Так чего ты от меня ждёшь? Что я прощу её? Нет, она заплатит. А сейчас сделай милость, принеси ещё вина. Другого хорошего обезболивающего в наше время ещё не придумали, - последние слова больше предназначены для себя, чем для служанки, молча удалившейся, но Томас знает, что она не одобряет его плана. Может, она пойдёт и предупредить Алису? Но Алиса знает, что он будет мстить, или наивно полагает, что её выходка сойдёт ей с рук?
Томас помнил тот день и их разговор слишком хорошо, а её лицо, с которым она пронзила его, он не забудет никогда. Слёзы, слова – всё было обманом, и вряд ли она на самом деле любила его. Но тогда зачем ей нужен был весь этот спектакль? Зачем она говорила, что любит его, дала согласие выйти за него замуж? Это был какой-то план? Он бы не удивился, но слишком странный план, учитывая, что он мог действительно убить её.
Слишком много вопросов роилось в голове, и ни на один из них не было ответа, как бы Томас не старался его найти. Он метался из угла в угол, игнорируя боль в ране, а накануне сорвался и поехал во дворец, словно там мог забыть о боли, разрывавшей душу, но вместо этого пришлось разговаривать с королевой. Кажется, после того разговора он не прочь отправить её на казнь. Она словно пыталась заглянуть ему в душу, узнать все его тайны, но часть узнала, и это был ещё повод для ярости, которая не покидала дракона на протяжении последних двух дней. Её результатом стала разгромленная гостиная, которая по сей день находилась в беспорядке, и служанка руками разводила, не зная, как вернуть её в былой вид. Больше всего ей было жаль фортепиано, которое тоже превратилось в хлам. Это значило, что всё уже не будет так, как прежде. Дракон вечно в дурном настроении, злой и недовольной. Он ничего не хочет слушать, а все его мысли заняты местью и желанием погубить, как можно больше людей, и как бы ей не хотелось этого изменить, она ничего не может сделать. Она не предаст его.
В чём Маргари была права, так это в том, что ему действительно было больно. Злость не давала почувствовать эту боль в полной мере, и он подпитывал её, находя новые причины для гнева, который не боялся выплёскивать.
Томас открыл ящик стола, извлекая оттуда миниатюру, которую ему подарила Алиса. Вспоминает тот момент, и улыбается, но не долго. Портрет вспыхивает, и огонь жадно пожирает его, не оставляя ничего, даже деревянную рамку.
Здесь же лежала записка, которую Алиса оставила ему перед уходом, и он разворачивает её, пробегаюсь глазами по знакомым буквам. 
- Я люблю тебя, - читает он вслух и усмехается. – Ложь, Алиса, ещё одна твоя ложь, которой ты не побоялась меня кормить. Если бы ты меня любила, не предала бы, но ты сделала выбор, и он тебя погубит.
Записка тоже исчезает в огне, а рука тянется к медальону, который когда-то принадлежал Алисе, а теперь был пропитан тёмной магией. Однажды он вернётся к хозяйке и заставит её испачкать руки в крови кого-то из своих друзей. Томас не знал, когда именно это случится, но не сомневался, что приложит все силы, чтобы найти девушку, и она заплатит за всё: за ложь, за рану, за позор. Ему пришлось покинуть поле боя по её вине, а она повела себя так, будто проявила милость, сохранив жизнь дракону, но лучше бы убила.

Вино исчезало из бутылки очень быстро. Каждое воспоминание, каждый случайно всплывший в памяти эпизод с Алисой увеличивал желание выпить как можно больше, пока совсем ничего не перестанет чувствовать, но, казалось, что становится ещё хуже, потому что поток не прекращался, причиняя страдания, и остановился в тот момент, когда Алиса воспользовалась мечом, чтобы остановить дракона. Это моментально вызывает вспышку гнева, и в зеркало летит уже к тому времени пустая бутылка, и град осколков сыплется на пол, а Томас бросает нетерпеливые взгляды на дверь, где должна уже давно появится служанка с ещё одной бутылкой вина. Но её всё не было, и колдун покидает спальню, оказываясь в коридоре как раз в тот момент, когда Маргери оказалась на лестнице.
- Маргери, где тебя носит? – недовольство хозяин дома и не подумал скрывать, и хмуро смотрел на женщину, которая и так поднималась настолько быстро, насколько позволяли её возможности.
– Что ты хочешь от старухи? И я давно говорила, что нужно починить замок в погребе, или в следующий раз за вином пойдёшь сам. У меня уже не хватает сил его открывать, - ворчала женщина, преодолевая последние ступеньки и отдавая Томасу бутылку. От быстрой ходьбы она тяжело дышала и теперь стояла, облокотившись на перилла, переводя дыхание.
На её заявление колдун скривился.
- Давай я научу тебя магии, и ты сама все сделаешь.
- Магия берет слишком большую плату, - женщину едва не передёрнуло от самой мысли, что делает магия с людьми и как сильно извращает сознание. И вздрогнула, услышав хлопок, когда Томас открыл бутылку.
- Но оно того стоит, -  улыбнулся дракон, извиняясь. 
- Нет, и когда-нибудь ты это поймешь, - хмуро выдала Маргери, недовольная, что её напугали.
- Ты не перестаешь в меня верить, - усмехается Томас. - Ты случайно не моя матушка? Она тоже верила, что однажды я стану героем.
- Еще не все потеряно. Ты можешь направить свои силы во благо.
- Как только убью Мирану, сразу сделаю что-нибудь хорошее, - колдун делает глоток, морщась, чувствуя неприятно приторно-сладкий привкус. Кажется, это совсем не то, что он хотел, и вкус слишком отравительный, чтобы это можно было пить. Однако, от избавления от бутылки сдерживало то, что внутри всё же находится алкоголь, а всё остальное теряло перед этим смысл.
- Месть до добра тебя не доведёт. Красная королева держит тебя на поводке, Алису ты потерял, и мне становится страшно от того, что будет дальше.
Томас ничего не ответил, опуская задумчивый взгляд на медальон, словно там была подсказка, что делать дальше, но кроме маленького, едва различимого рисунка, чем-то напоминающего кролика, там ничего не было.
- Ты не права. Отомстив, я обрету покой, - задумчиво протянул Томас, сворачивая к одной из комнат.
- Покой ли? – вздохнула Маргери, с грустью смотря на хозяина дома, который скрылся за дверью, прерывая разговор.
Комната была обставлена скудно, и скорее была для Томаса кабинетом, где стоял стол, пара стеллажей с книгами и огромный цветок у двери, который колдун всё собирался выбросить, но по разным причинам откладывал, а последний раз и вовсе Маргери заявила, что в жизни хозяина должно быть больше красоты, а не сплошь серые тона, которые одним своим видов вводили в тоску. Томас не собирался её слушать, но цветок пока стоял, не тронутый, а сейчас мимо него прошли, не замечая.
Колдун подошёл к стеллажам, ища что-то, что хоть немного поможет разобраться со сложившейся ситуацией. Несмотря на то, что уже порядком был пьян, его тянуло что-то делать, а не сидеть бездумно, терзая себя несбывшимися мечтами, отнятыми Алисой, а до этого Абсолемом. Томас жаждал мести и любыми путями собирался её достичь, а потому категорически был не согласен с тем, что месть не принесёт ему покоя, а магия, какую бы плату не потребовала, он готов заплатить. Считая, что терять ему нечего, он готов был пойти на риск, а потому сейчас стоял у книг, к которым в другой бы ситуации никогда бы не прикоснулся, но это уже второй раз, когда он хочет затронуть силы, которые позволят ему поиграть с чужим сознанием.

Отредактировано Thomas Fleming (22 марта, 2016г. 23:24:24)

Томас сам толком не понимал, что именно ищет. Перебирал книги, в которых могло что-то говориться об изменении сознания с помощью магии и, вспоминая Абсолема с его гипнозом, в глубине души завидовал ему. Всё просто, и не нужны никакие заколдованные безделушки, действие которых недолговечно. Как только магия рассеивается, всё снова встаёт на свои места, а дракону нужно было что-то надёжное, долгое, что, возможно, навсегда заставит одну упрямую особу последовать за ним и делать то, что он скажет. Он не станет просить многого, всего лишь убить несколько человек, но это на самом деле не так страшно. Она справится, раз уверена, что сможет одолеть дракона.
Томас постепенно опустошает бутылку, спрятав медальон в кармане, и босиком переступая по холодному полу. Здесь не было ковров: голый пол, голые стены, на окнах плотные шторы, как и везде. Томас иногда думал, что за ними хорошо прятаться. Эти мысли и привели его к тому, что он защитил свой дом магией, надеясь избежать проникновения. Знал бы он, кто прячется в этот момент в этой комнате, он бы так упорно не искал нужную книгу, а думал над тем, как наказать девушку, из-за которой он не может в полной мере работать рукой.
Дракон потянулся за книгой, расположенной высоко, но тут же выругался, опустив руку, накрыв ладонью рану. Больно, всё ещё больно, а завтра надо уже вступать в бой с повстанцами. Ещё одна деревня ждёт своего часа, а он даже не сможет орудовать мечом, не говоря уже о том, чтобы вести за собой солдат.
Томас опрокидывает бутылку, допивая остатки, и отбрасывает её в сторону, не обращая внимания на звон разбивающегося стекло. Маргери снова будет ворчать, что он разбивает бутылки, оставляя по дому груды разбитого стекла. Впрочем, нет, она будет молчать и покорно соберёт осколки, думая о другом, что её беспокоит гораздо сильнее разбитых бутылок.
Поиски продолжаются, и Томас переходит к новому стеллажу, но всё не то. Здесь нет того, что он ищет. Слишком слабые, но потому и стоят здесь, без какой-либо защиты, и колдун с досады готов спалить оба стеллажа за ненадобностью. Возможно, он бы так и сделал, но в этот момент раздался грохот. Томас отрывается от книги, которую как раз собирался взять, и поворачивается на шум, собираясь отчитать Маргери за неосторожность, да и в целом за то, что она помешала ему. Но около двери стояла не служанка, а Алиса, и увидев её, Томас замирает, словно боясь спугнуть птичку неосторожным движением. В первые секунды ему кажется, что это мираж, и он смотрит, пытаясь разобраться, действительно ли перед ни Алиса или ему всё кажется. Но она не может быть здесь, она не сможет попасть в дом, минуя входную дверь. 
Но что-то подсказывает, что это не мираж, а в следующую секунду Алиса срывается с места, вылетая из кабинета. Не раздумывая, Томас бежит следом, намереваясь остановить её, но, когда оказывается у двери, Алиса уже на лестнице. Не сложно затеряться в череде коридоров, напоминающих лабиринт, где даже хозяин дома не всегда свободно ориентируется. И коридоры ведут в комнаты, некоторые из которых открыты, и Алиса сможет в них спрятаться, если успеет сбежать от дракона.
- Алиса, стой! – приказывает он, но, кажется, его не слышат. Томас останавливается у лестницы, наблюдая за тем, как девушка быстро перебирает ножками, пытаясь убежать. В другой ситуации, он продолжил бы бег и остановил бы её, не применяя магии, но по её вине он задыхается, чувствуя адскую боль, которая после короткой пробежки напоминала о ране. Томас перемещается вниз и навстречу Алисе отправляет слабое заклятье. Впрочем, Алисе оно может таким не показаться. Оно больше напоминала хороший удар, после которого теряешь сознание, но Томас в этот момент не чувствовал ни жалости, ни сожаления за то, что делает. Он равнодушно смотрел на упавшую к его ногам девушку, всё не веря, что это действительно она. Это не может быть реальностью, это сон или галлюцинация. Но нет, это всё-таки реальность, где Алиса проникла в дом Бармаглота. И зачем такие сложности, когда можно было просто постучаться, и он бы впустил? Он всегда рад её видеть, и ей бы стоило это понять, а не тайком прокрадываться в дом. Зачем, Алиса? Томас обязательно спросит, но это будет позже.
Колдун нагнулся за мечом, осматривая его со всех сторон, а убедившись, что это не вострый меч, закатил глаза, воскликнув:
- Да ты издеваешься! Нравится делать во мне дырки?
Томас опустил голову, смотря на Алису, будто ждал от неё ответа, но она даст его, когда очнётся, а пока дракон приставляет к её шее меч, словно прицеливаясь.
- Томас, ты что делаешь? – Маргери с ужасом в глазах, спешно спускалась вниз, убирая остриё от Алисы и проверяя её пульс. 
- Да жива она. Возьми лучше это, - Томас сунул в руки служанки меч, -  и принеси ещё вина. И не спорь. Принесёшь и иди спать, с Алисой я разберусь сам, - и взмахом руки перемещается вместе с Алисой в ту самую комнату, где она жила, пока была гостьей и откуда сбежала перед свадьбой. Аккуратно уложил её на кровати, присаживаясь рядом, заботливо укрывая одеялом.
- Зря ты вернулась. Ты должна была оставаться с друзьями до Бравного дня, но ты, как и всегда, никого не слушаешь. Уверен, они не знают, что ты здесь, иначе бы не отпустили тебя. Я бы на их месте тоже не отпустил.
Томас разговаривал со спящей Алисой, продолжая говорить всё, что придёт в голову, но больше о чувствах, неправильном выборе, который разрушил их счастье, и чем больше смотрел на неё, тем больше понимал, что соскучился. Он скучал по ней, несмотря ни на что, и, кажется, готов простить. Если бы только она нашла в себе силы принять дракона и простить ему всё то, что он сделал и ещё сделает.
Появляется Маргери, и Томас, уходя, целует Алису на прощанье, понимая, что, когда очнётся, она не подпустит его к себе, и оставляет одну, запирая за собой дверь.

Отредактировано Thomas Fleming (27 марта, 2016г. 00:16:12)

Оставив Алису, Томас прошёл в свою комнату, где Маргери уже успела навести порядок, собрав стекло. Теперь здесь не хватало зеркало, но хозяин дома думал не о том. Алиса вернулась. Неизвестно зачем и как она пробралась в дом, но она вернулась, и от этого сердце радостно билось, и Томас не мог сдержать улыбки. К счастью, его никто не видел. Служанка, как он и просил, ушла отдыхать, а Томас, счастливый, падает на кровать, раскинув руки, но тут же морщится от боли. Чёртова рана снова дала о себе знать, но сейчас даже она не расстраивала, как и расплескавшееся вино, оставив на кровати мокрое пятно.
Как бы ни пытался убедить, что он злится на Алису, хочет отомстить, но не мог забыть о том, что любит её и готов простить. Он не злился и думал о том, что, когда она очнётся, он попробует убедить её снова вернуться к нему. Она должна согласиться!
С этими мыслями Томас и заснул, погружаясь в крепкий и глубокий сон, а когда проснулся, в неплотно закрытые шторы пробивалась полоска солнечного света. Бутылка с остатками вина обнаружилась на полу, а Томас едва ли мог вспомнить, что происходило накануне.
Колдун осторожно поднимается, садясь на постели. В голове шумит от количество выпитого, но это не мешает подорваться с места, ведомый неприятным предчувствием, бросаясь к ящику стола, выдвигая его и обнаруживая, что там пусто. 
- Дьявол! – выругался Томас, со всей силы ударяя по столу кулаком. По ладони растеклась пульсирующая боль, но дракон, не обращая на неё внимания, проводит по дну ящика, словно желая убедиться, что всё-таки там не пусто. Но там ничего не было, а воспоминания о минувшей ночи постепенно возвращались. Он вспомнил, как сжёг подарок Алисы, записку и как заколдовал её медальон, собираясь с помощью него заставить Алису убить Белую королеву. Он хотел её искать, но она пришла к нему сама.
Томас достаёт медальон из кармана, накручивая цепочку на палец. – Смерть Мираны могла бы многое изменить. План не так уж плох, а Алиса тогда точно будет избавлена от Бравного дня.
От мыслей отвлекает стук в дверь, а когда оборачивается видит Маргери. Отдохнувшая, но немного встревоженная, и тут же хмурится, осматривая повязку. Томас тоже опускает взгляд, замечая пятна.
Избежать перевязки Маргери не даёт, взяв на себя роль строгого доктора, который заботится о своём единственном пациенте, коим являлся дракон.
- Долго собираешься её мучить? – между делом спросила служанка, намекая на Алису, запертую в одной из комнат.
- Я не собираюсь её мучить. Я всего лишь хочу поговорить с ней.
- Тогда оденься и спрячь бинты. Не напоминай ей о том, что ей пришлось увидеть.
Маргери и правда проявляла заботу и давала советы, как лучше, но, закончив с перевязкой, Томас выпроводил её, думая, что справится сам, но как только попытался накинуть что-то поверх бинтов, тут же отказался от этой идеи. Руку поднимать больно, а от того даже одеться самостоятельно становиться невозможно. Алисе придётся увидеть последствия своей работы, и как бы было от этого неприятно, лучше сразу встретиться со всеми своими внутренними демонами и решить, сможет ли она остаться с драконом или теперь навсегда его возненавидит.
Томас выходит в коридор, подходя к двери, за которой находилась Алиса. Поступил с ней не так, как она не заслуживала, и она будет злиться на него, когда проснётся. Ему хочется войти, побыть с ней рядом, пока она не обрушилась на него с обвинения, но он не решительно замирает у двери, положив ладонь на ручку. Вдруг она уже не спит?  И словно в подтверждении его догадки, за дверью слышится шум. Она что-то разбила, но Томас ждёт, что будет дальше. Она не сможет выбраться через окно, магия её не пропустит, хотя в этом уже уверенности не было. Она же проникла как-то в дом, пройдя через барьер, значит, должна была подумать и о том, как выйти.
Услышав настойчивой стук, Томас убрал руку от двери, но не двинулся с места, задумываясь о том, настолько ли слаба Алиса, как кажется. – Ещё немного и дверь выломает, - посещает его мысль, но он не выдаёт своё присутствие, слушая, как Алиса просит её выпустить.
Минута, другая, а колдун мысленно посмеивается. Он мог так мучить девушку ещё долго, но жалость к ней и любовь берут верх, когда он резко распахивает дверь, лишь чудом успев поймать руку Алисы, которая как раз была занесена для очередного удара.
- Тиши, милая, тише, - улыбается, но руку не выпускает. – Это твоя комната, у тебя нет повода переживать.
Томас закрывает за собой дверь и поворачивает ключ, но всё не сводит глаз с Алисы. Короткий щелчок свидетельствует, что выхода нет, и девушка снова пленница, но теперь уже не одна. А Томасу словно этого мало, и в порыве обнимает Алису, прижимая к себе.
-  Я рад, что ты вернулась, - звучит искренне, и дракон губами касается виска девушки, вдыхая запах полевых цветов, которыми успела пропахнуть Алиса. Нежный, под стать ей, и ни одной мысли о том, что это может быть как-то связана с повстанцами. Даже после всего случившегося, он не может считать её одной из них.

Отредактировано Thomas Fleming (27 марта, 2016г. 17:16:04)

Она не отталкивала его, не кричала, а позволяла обнимать, и Томас расслабляется, наслаждаясь её присутствием рядом. Как ему мало надо для счастья! Всего лишь, чтобы Алиса была рядом, не видеть ненависти в её глазах, причиняющей адскую боль, какую не испытать от вострого меча, не слышать обвинений. Может, и правда всё ещё может закончиться хорошо? Она останется с ним, и они обретут своё «долго и счастливо».
Алиса касается бинтов, и Томас напрягается. Стоило бы одеться, хотя бы с помощью служанки, но подумал, что ничего страшного не будет, а сейчас с замиранием сердца ждал, что будет дальше. Но снова ничего, что могло разочаровать.
Алиса отстраняется, но не сбегает, а переплетает пальцы, и Томас мягко улыбается. Но улыбка тает, и дракон хмурится, слыша про воспоминания. Всё верно, он не ошибся, она пришла за ними. Она хочет получить обратно тот кусочек воспоминаний, который он хранит у себя, и он не прочь вернуть его. Сейчас уже можно, она всё равно знает, кто он, что он делает, и воспоминания уже ничего не изменят.
Томас не торопится с ответом, а Алиса, тем временем, продолжает, и он не удерживается от смеха, когда она заговаривает о том, что дракон держится чудом. Знала бы, что она и есть та, кто сдерживает дракона! Он держится, потому что счастлив рядом с ней! Ей только нужно понять это и остаться, и тогда дракон больше не будет проливать кровь.
- Да, неприятно, - сморщил нос дракон, когда Алиса начала оправдываться за то, что ранила его. – Я не виню тебя. В конце концов, я это заслужил.
Стоять рядом с Алисой был хорошо, но не до конца восстановленные силы не позволяли долго находиться на ногах, и Томас ведёт к кровати, собираясь присесть, но при этом не хотел отдаляться от Алисы.
- Алиса, когда я говорил, что могу вернуть тебе вторую часть воспоминаний, я не лгал, я действительно могу это сделать, - заговорил Томас, присаживаясь рядом с девушкой. Он поднял руку, а через секунду там был ловец снов. Уже не было смыла скрывать от Алисы правду, но утолять любопытство девушки, из-за которого она и вернулась, он не спешил. – Но ты уверена, что хочешь этого? Тебе не понравится то, что увидишь, и, может, после этого ты пожалеешь, что не убила меня тогда. Я хочу, чтобы ты поняла, я забрал твои воспоминания, потому это был единственный шанс спасти тебя. Ты была ребёнком, и я не видел в тебе опасности, поэтому убедил Красную королеву, что, если стереть тебе память, ты никогда не вернёшься в Страну Чудес. Это не единственное, что ты увидишь здесь, а потому хорошо подумай, нужно ли оно тебе.
Томас положил ловец снов на кровати, ближе к Алисе, позволяя ей самой решить, хочет ли она узнать, что произошло с ней много лет назад или поверит дракону. Дракон бы выбрал последнее, но это была Алиса, и он боялся думать, что она может решить. Он боялся, что она увидит разгром деревни, в котором поймали маленькую Алису. Не тот разгром, свидетельницей которого она стала не так давно, а беспощадный, когда он убил абсолютно всех. В тот день не выжил никто, а Алиса была доставлена ко дворцу в лапах дракона. Кажется, тогда у неё остались царапины, и он помнил, как смотрел на них и видел десятки смертей, лужи крови, и ненависть в глазах каждого, кто смотрел на него. Они погибли, потому что защищали её, видя в ней надежду, а потому никто не смел молить о пощади. Они были смелее многих воинов, и, наверное, это спровоцировало дракона в итоге пощадить девочку. Он уважал смелость, а потому не захотел, чтобы такое количество людей пало напрасно.

"- Я могу вернуть её домой, - произносит он, отрывая взгляд от царапин на теле девочки и поднимая глаза на королеву, только отдавшей приказ отрубить ребёнку голову.
- Она вернётся и сразит тебя в Бравный день. Мы не можем так рисковать, - не сдавалась Анастасия, не собираясь выпускать из своих нежных ручек пойманную жертву.
- Она не вернётся, если я сотру ей память. Ваше Величество, она всего лишь ребёнок. У неё нет ни магии, ни вострого меча, а, вернувшись в свой мир, она никогда не вспомнит о своём маленьком приключении. Она не вспомнит о существовании Страны Чудес и о том, что её здесь ждут.
Томас говорил уверенно и спокойно, убеждая королеву прислушаться к его словам. Она не хотела, а потому разговор превратился в спор, из которого колдун вышел победителем."

Тогда он спас Алису и сейчас хотел сделать тоже самое. Спасти от пророчества, но в этот раз не отправить её в другой мир, хотя это не исключено, но отправиться с ней.

Отредактировано Thomas Fleming (27 марта, 2016г. 20:54:56)

Томас мечтал о том, чтобы Алиса отказалась от войны ради него, хотя не сильно верил, что она пойдет на это. Тем более сейчас, когда ей пришлось увидеть, на что способен Бармаглот и как равнодушно он убивает людей, невинных людей, оказавшимися случайно между ним и повстанцами. Он был уверен, что Мирана и ее приспешники настолько хорошо убедили Алису, что она должна убить дракона, что она никогда не откажется от этой миссии, но то, что ему пришлось услышать, несмотря на то, что он хотел этого, удивило его.
Алиса заговорила о том, чтобы уйти в любой другой мир, оставив королев сражаться самим, и только сейчас, когда слова прозвучали, Томас понял, как не просто сделать ему подобный шаг.
Он служил Красной королеве, был у нее в долгу и мечтал уничтожить Абсолема и то, что ему дорого. Он думал, что эта месть принесет ему покой, а теперь все складывалось так, что он не сможет отомстить. Выбор не так велик: либо продолжить войну и потерять Алису, либо отказаться от мести и жить с Алисой в другом, незнакомом мире.
Колдун помнил, как Анастасия освободила его и как поклялся ей в верности, пока не отдаст ей долг, и это клятва стала подобием поводка, на котором держала его королева, дергая по необходимости, усмиряя или отправляя на очередную жатву. Алиса просила сбросить этот поводок, и он бы рад, очень рад, но что- то мешало сделать это по первому зову, словно он чего-то боялся.
Нет, не страшно, впрочем, не совсем правда. Где-то глубоко внутри зашевелился страх, что он не сможет жить в другом месте, кроме Страны Чудес, а вернуться уже возможности не будет. Анастасия не простит предательства, а Мирана, если однажды все-таки воцарится на троне, не простит того, что он делал. Он не увидит больше свой дом, в котором ему жилось вполне уютно, и он любил сбегать сюда из дворца, в тишину, где не было кучки придворных, которые раздражали своей болтовней. Все это останется в прошлом.
Томас проводит по шее, словно там действительно что-то есть, но ничего нет, пусто, и только в сознании некоторое замешательство. Он не смотрит на Алису, глаза бегают по поверхностям и останавливаются на разбитом окне и рассыпанных рядом осколках стекла. Что-то слишком много разбивали в последнее время, и хотя бы есть возможность собрать себя, не чувствовать себя потерянным, как это было накануне, когда ему так не хватало Алисы. Сможет ли он без нее? Ответ очевиден, и дракон поднимает глаза на девушку, проводя ладонью по ее щеке, а на губах появляется мягкая улыбка. Нет, не сможет. Слишком глубоко она запала в сердце, и как он не пытался выковырять ее оттуда, как не говорил себе, что не простит ее, а простил, только увидев и причинив ей новую боль.
Рука коснулась того места, которым она ударилась, упав на лестнице, и меж бровей пролегает складка. Томас чувствует себя виноватым. Это было непривычно, но Алиса каким-то образом пробуждала чувство вины, заставляя по-другому смотреть на свои поступки. Может, в этом и заключается ее сила? Сила, способная усмирить дракона. Не убить, а заставить измениться, почувствовать вину за те страдания, которые причинял. Если это так, то она действительно опасный противник, прекрасно справляющийся со своей миссией. Но Томас не желал видеть в ней противника. Спутницу жизни -да, но не врага, которого нужно убить.
Колдун вкладывает в руку Алисы ключ о комнаты. Она больше не пленница, нет.
- Ты видела мой мир, теперь я хочу увидеть твой, - Томас улыбается, но улыбка выходит напряженной. Ему не просто, и окажись на месте Алисы кто-то другой, он бы постарался скрыть, как сложно принять ему решение, но он не хотел разыгрывать спектакль перед той, кого любит. Пусть она видит, что будучи драконом, он способен оставаться человеком.
- Ты победила дракона, - звучит немного хрипло, и нервно усмехается от мысли, что это все-таки произошло. Но какая теперь уже разница? Никакой, и Томас целует Алису, притянув ее к себе, чувствуя, как все тревоги, волнения, страхи накрывает волна счастья, для достижения которого, как оказалось, дракону надо не так много.

Отредактировано Thomas Fleming (3 апреля, 2016г. 09:35:52)

В какой-то момент Томасу показалось, что конфликта с Алисой не было. Не было той встречи в южной деревни, не было утерянного меча и раны, о которой тоже сумел не думать, находясь рядом с любимой и обсуждая предстоящий побег в другой мир. Его даже не пугало то, что он собирается жить в незнакомом месте, где у него уже не будет той власти и ещё неизвестно, как там будет работать магия, но всё же это казалось такими пустяками, на которых совершенно не хотелось зацикливаться. Куда важнее было решить, как безопасно покинуть Страну Чудес, хотя план в целом имелся. Им не придётся обращаться к Белому кролику, а Томас сможет своими силами переместить их, но нужно защитить дом, чтобы королева не смогла проникнуть внутрь. О том, чтобы оставить всё незащищённым, он и подумать не мог. Здесь хранилось многое из того, что он не хотел бы, чтобы это попало в чужие руки, а потому дому требовалась защита лучше, чем та, которую смогла преодолеть Алиса, хоть он и рад её появлению. Пусть тайком, но всё же пришла и готова отказаться от войны.
В этот вечер в доме было весело. Некоторые идеи настолько было смешны и нелепы, что Томас и Алиса смеялись, и Маргери, заглядывающая время от времени, тоже присоединялась к веселью и радовалась за хозяина, который больше не думал о мести, а выглядел счастливым.
Они так и сидели в комнате Алисы, и покидать её совсем не хотелось. Даже ночь в дали от любимой казалась слишком долгой, хотя она ещё даже не наступила. Но вдруг Алиса снова сбежит? Наверное, потому Томас и не спешил отправляться спать, что не хотел оставлять девушку одну, и, если бы не её настойчивость, и вовсе бы остался рядом с ней охранять её сон. Ему это было бы совсем не сложно и даже приятно, но пришлось уйти, потому что Алиса не считала это этичным, но Томас получил свой маленький подарок на ночь в виде нежного поцелуя, после которого желания покинуть Страну Чудес только возросло.
Оказавшись в комнате, Маргари тут же появилась следом, напоминая о перевязке, и несмотря на заверения Томаса, что нет в ней необходимости, служанка и слушать не хотела. Она заговорила, что, возможно, это в последний раз, когда она может сделать что-то полезное для хозяина, потому что покидать родную она не собиралась, чем огорчила дракона. Попытки уговорить её ни к чему не привели, и Томасу пришлось смириться, что в новом мире его любимой служанки не будет рядом, а здесь оставлять её опасно. Что если королева захочет её убить? Этот вариант вполне возможен, если она будет зла на предавшего её дракона.
Отпустив Маргери, Томас задумался над её безопасностью. Конечно, просто так он её не бросит, он придумает, как ей спастись в случае опасности, и зачатки плана в сознании уже были, когда колдун лежал на постели, не спеша разбирать её.
Рука в кармане нащупала кулон, и Томас извлёк его, подняв над головой. Он должен был стать планом мести, но вместо этого стал ненужной безделушкой. Нужно вернуть его Алиса, но для начала избавить от тёмной магии, пропитавшей его. Можно было отложить это на утро, но дракону не спалось, и причиной тому было возвращение Алисы. Оно сделало дракона счастливым, хотя иногда всё казалось приятным сном, который вот-вот должен оборваться.
Томас не знал, сколько он пролежал, но, кажется, задремал, когда внезапно услышал душераздирающий крик. От неожиданности колдун подскочил, сев на кровати и тут же сморщившись от боли в ране. Она всё ещё причиняла неудобства, но сейчас было не до неё. Кричали во сне или наяву? Томас не тратил время на раздумья, поднявшись через боль и отправляясь к спальне Алисы. Если с ней всё в порядке, то неважно, кто кричал. Но сердце тревожно билось, заставляя идти быстрее, и шаг становится шире, а, оказавшись у нужной двери, без сомнений распахивает её.
Глаза расширяются от страха, но страшно было не за себя, а за Алису. Она сидела на полу, в слезах, дрожа непонятно от чего, и Томас бросается к ней, падая на колени и прижимая её к себе.
- Всё хорошо, Алиса, я с тобой, - шепчет он, проводя рукой по волосам. Он не спрашивает, что её напугало, расскажет сама, как будет готова, а он подождёт и просто будет рядом.

Томас никак не мог привыкнуть к страху в глазах Алисы, а стоило бы. Он дракон, убивший сотни человек, а она обычная девушка, которая по пророчеству должна его убить. Но всё это ничто с его желанием уберечь Алису от всяких битв, не важно с кем, главное держать её в безопасности. Он хотел защитить любимую, а вместо этого постоянно пугает: на конюшне, в деревне, а теперь она снова напугана, и колдун очень хочет знать причину. Но чем бы ни был вызван страх, Томас чувствует себя виноватым, потому что это случилось в его доме. В доме, где ей не должно ничего угрожать, где она находится в полной безопасности. Но так ли это? Не многие согласятся с этим утверждением. Для них именно от дракона исходит опасность, и по-своему правы, но Алиса не все, она особенная, и колдун не может и не хочет, чтобы она рядом с ним чего-то боялась. Он сделает всё, чтобы защитить её, даже если придётся убить Анастасию или Мирану.
Это было бы так просто, но в тоже время всё ещё невозможно. Он до сих пор не убил Мирану, а Анастасия держит на поводке, и это невыносимо. То, что казалось простым, на деле оказалось невозможным. И всё же он готов сделать всё, чтобы Алиса была в безопасности.
Томас шепчет слова успокоения, не разбирая, что говорит, пока Алиса не отстраняется. От её слов надежда, живущая в сердце дракона, надломилась, и он опускает руки, не пытаясь снова обнять девушку. Она всё-таки это сделала, она заглянула в прошлое. Зачем, Алиса? Ему так захотелось встряхнуть её, спросить, зачем она это сделала, когда они уже всё решили, когда оставалось совсем немного до новой жизни. Всего один шаг, и они оказались бы далеко от войны. Она ведь сама его просила остановиться, и теперь отказывается?
- Надо было его сжечь, - поздно осознаёт свою ошибку колдун. Он верил, что она не будет заглядывать в прошлое, а даже если посмотрит, это не заставит её изменить решение. Как же он ошибся! Снова ошибся, и готов рвать и метать, но сидит перед Алисой на полу и смотрит на неё с болью, хмуро сдвинув брови. Она не может так поступить с ним. Не сейчас, Алиса! Только не сейчас!
- Нет, Алиса, прошу тебя, не отказывайся от побега. Поверить в пророчестве, это значит сразиться со мной, но я не хочу этого. Я не хочу битвы с тобой, - Томас с мольбой смотрит на девушку и сжимает её ладонь в своей руке. Такая тёплая и маленькая, что просто невозможно представить в этой руке меч, а она снова говорит о пророчестве, отнимая у дракона единственное, во что он верил – в возможность жить с Алисой и больше не принимать участия в бессмысленной войне. Всё это таяло, и он не мог это отпустить. Не желал, цепляясь за мечты из последних сил, а они ускользали с каждой секундой. И если не переубедит Алису, Бравного дня им не избежать.
- Может, увести силой? – проскальзывает мысль на задворках сознания, но тут же отмахивается. – Нельзя. Она не будет никогда мне доверять. И почему с ней так сложно?
Для него слишком тяжело думать, что ему придётся сражаться с той, кого любит. Сложно поверить, что она согласится взять в руки меч и выступить против него. Она должна понять, что кроме как бежать, у них нет другого выбора.
- Мой переход на сторону Мираны ничего не изменит. Она также будет заставлять убивать, потому что Анастасия без войны не захочет отдавать власть. Это будет всё та же кровопролитная война, которую ты так хочешь остановить. И Анастасия так просто не отпустит меня. Я в долгу у неё, в огромном долгу, и это держит меня, и только побег в твой мир даст мне свободу. Прошлое в прошлом, помнишь? Ты же об этом просила, - напоминает, только бы не оставаться в Стране Чудес, быть с любимой вдали от того, что так ему надоело. Почему Алиса не хочет его понять? Она же хочет остановить дракона, а побег был лучшим решением, которое приведёт к тому, что должно быть – битва Анастасии и Мираны. Они должны сражаться, а не молодая девушка, не обладающая магией, и дракон.